Интервенция - Игорь Валериев Страница 35

Ещё дядька Петро ругал меня, что ничего не сообщил о том, что я ещё два года назад нашёл Алёнку, которая теперь китайская генеральша и сноха целого китайского генерал-губернатора. Хвалил её детей, растущих настоящими казаками, в которых чувствуется кровь атамана Ермака Тимофеевича.

Сестра сообщила, что гостит в родной станице со служанками и охраной. Очень рада, что смогла вновь увидеть родные места, посетить могилы родных и близких. У неё всё хорошо. Если будет возможность, просит, навестить её в станице. Сколько здесь она пробудет, не знает, всё зависит от решения деверя Чан Шуня.

«Точнее, генерала Юань Шикая», — подумал я, слушая рассказ жены.

Все остальные новости были семейные: как себя чувствует Аркадий Семёнович и Нина Викторовна, как дела у шурина Ивана Аркадьевича, который примчался из имения в столицу и попеременно дежурит у кровати отца. Живёт он в квартире родителей, заодно присматривая и за нашей.

Как неделю назад болезненно резались боковые верхние резцы у Василька, который уже говорит больше двадцати слов. Как он пошёл, как падал, как деда за бороду таскал и такое прочее.

Потом пришла моя очередь рассказывать о своих приключениях, причём в очень приятной обстановке — в ванной. Супруга, передав ребёнка няньке, помогла мне помыться. Опять всплакнула, гладя мои шрамы. Это хорошо, что гематомы, которыми был покрыт с ног до головы после падения с лошади, сошли. А то слёз было бы куда больше.

Потом был обед с царской кухни и послеобеденный отдых. Заснул под нежное поглаживание головы супругой, которая, сидя, примостилась с края кровати.

Вечером в гости пожаловала царская чета с цесаревичем Александром и его младшим братом Алексеем. Убедился, что Александр Николаевич, действительно, взял на себя миссию няньки Василька. И получалось у него это здорово. Мой сын слушался его беспрекословно, а вот Алексею что-то протестующе отвечал на только им понятном языке.

Пока пили чай, беседовали в приватной обстановке обо всём и ни о чём. А потом меня для серьёзного разговора император увёл в соседнюю комнату, где разместились на стульях за складным ломберным столом.

— Что скажешь, Тимофей Васильевич, о генерале Юань? Как он тебе показался? С ним можно иметь дело? — лицо Николая, которое ещё несколько минут назад было добродушным и каким-то домашним, затвердело, а тон стал требовательным и командным.

— Слишком мало я с ним общался, чтобы уверенно и точно охарактеризовать, Николай Александрович, но первое впечатление было положительным. Жёсткий и властный. А вот насколько он будет верным союзником — не скажу. Когда на тебе висит ответственность за империю, то будешь делать всё, что выгодно именно империи. Если ты, конечно, настоящий правитель, — ответил и замолчал, подбирая слова для дальнейшей характеристики китайского диктатора.

— Понятно. Значит жёсткий, властный и, возможно, будущий император Китайской империи, — задумчиво произнёс Николай.

— Он об этом написал? — изумлённо спросил государя, перебивая его.

— А что-то не так?

— У меня сложилось мнение, что он больше склоняется к военной диктатуре генерал-губернаторов ханьцев, которая уничтожит правление маньчжурской аристократии. Из-за чего он и готов отдать нам Маньчжурию. Ему и Центра, а особенно развитого в промышленном отношении Юга страны хватит, где он имеет наибольшую поддержку. Кроме аристократии военным сейчас просто больше некому противостоять. Тайные общества в своём большинстве разгромлены, чиновники в основной своей массе происходят из ханьцев, которые поддержат запланированные реформы Юань Шикая, — я сделал паузу, на несколько секунд задумавшись. — Единственно, чего я опасаюсь, что при проведении реформ под знаменем императора Гуан Сюй генерал Юань Шикай столкнётся с республиканцами. Как информировал меня генерал Вогак, китайские революционеры, ратующие за Китайскую республику, пока малочисленны, но постепенно их количество увеличивается и они находят всё больше и больше поддержки среди населения. При этом их серьёзно поддерживает Япония и Штаты, представляя убежища и финансируя их.

— Есть какие-то серьёзные силы?

— По словам Вогака из наиболее опасных для китайского правительства — революционная организация «Союз возрождения Китая», которую возглавляет Сунь Ятсен. Основа программы этих революционеров состоит из трёх принципов. Первый: национализм — создание национального китайского государства путём ликвидации маньчжурского правления. Второй: народовластие через установление демократической республики. И последний принцип: народное благосостоянии путём уравнения прав на землю и построения государства социальной справедливости. Всё это данная организация планирует совершить через вооружённое восстание с привлечением на свою сторону правительственных войск, — я сделал паузу и усмехнулся. — Самое интересное, Николай Александрович, что вся эта китайская шатия-братия сейчас находится в Токио под крылом японской разведки и тайного общества «Чёрный дракон».

— И здесь японская разведка с «Чёрным драконом»!

— Не только японцы, которые в случае победы революции хотят получить во главе Китая правительство, благоволящее к своему восточному соседу. Англичане тоже отметились, когда семь лет назад в Лондоне Сунь Ятсен арестовалит представители цинской миссии — сам лорд Солсбери потребовал освободить его. После этого Сунь больше трёх лет обитал то в Лондоне, то в Европе занимаясь политическим и экономическим самообразованием. И кто-то его всё это время финансировал. Жил этот китаец отнюдь не бедно, — я замолчал.

— Интересная информация. Надо Константину Ипполитовичу отписать, чтобы он всё, что у него имеется по китайским революционерам, прислал. Да и по раскладу политических сил в Китае на сегодняшний момент. Честно говоря, даже не знаю, что и отвечать генералу Юань, слишком там всё неуравновешенно, зыбко, — император замолчал и о чём-то задумался.

Лицо Николая на несколько секунд стало каким-то беспомощным, но потом закаменело, а на скулах заходили желваки.

— Как и со всеми союзниками зыбко, даже с Вильгельмом, — зло бросил государь.

— Мне адмирал Алексеев рассказал о договоре с Виктором Эммануэлем по вспомогательным крейсерам, призам и порту Массауа в итальянской колонии. Как король пошёл на это? Ему же не выгодно с англичанами и французами бодаться.

— Немного Вилли надавил, я денег предложил. Нет у Виктора Эммануэля III сейчас финансовых возможностей развивать эту колонию. Тем более, там в этом году засуха, урожая нет. Колонистам буквально есть нечего. К тому же, морские орудия я сам у Вилли купил, итальянца их и «Барракуды» только перевезли и то за наши деньги. Да и зерно колонистам, как и призы пригодится. На захваченных судах много чего есть полезного для развития Эритреи, да ещё за полцены, — Николай усмехнулся, но как-то грустно.

А я подумал, какая всё-таки грязная вещь политика, особенно глобальная. Союзник может тебя предать в любой момент. Император замолчал и опять о чём-то задумался. Я тоже молчал, прикидывая про себя различные политические расклады, но мне остро не хватало последней информации.