Марргаст. Первое семя тьмы - Анна Чайка Страница 34

− Что за грустная судьба, он ведь был так близок к свободе! Но ты уверен, что именно люди наблюдали за этой грандиозной битвой? − хихикнула Зайчиха, сдувая непослушную прядь волос со лба.

− Нежить не носит обувь. Выходит, что они забрали Семя?

− Сомневаюсь… Нет, дальше на земле есть следы копыт. Тут побывали смаги. Я чую их зловоние за многие версты.

Непонятное существо моргнуло и расхохоталось двоящимся утробным смехом.

− Смаги? Да тебе везет, Зайчиха! Как же ты это не предвидела?

Она сделала вид, что не обиделась, разглядывая лисий череп и поочередно вставляя пальцы в пустые глазницы. Глухо каркали вороны, поддерживая своего мрачного хозяина.

− Так мы станем их искать? − спросил он, отсмеявшись. − Давай отправимся по следам. Вырежем каждого − и вернем свое. Чую, будет весело!

− Пустая трата моего времени. Уже без разницы, кто взял Семя. И без него я сумела выявить причины колебаний Верхних миров.

− Ты пришла лишь за тем, чтобы поделиться со мной этим секретом?

Зайчиха томно улыбнулась, глядя в небо.

− Ветер нашептал, что вокруг Славии затягивается воронка неотвратимого рока. Воронка, которая втянет эти земли в бедствие совершенно немыслимых масштабов! Они захотели пошатнуть равновесие, понимаешь? Никто и никогда раньше… Что за недопустимое, восхитительнейшее нарушение правил… Оно дает нам шанс. Когда падет установленная ими преграда, мы развернем ситуацию в свою пользу. Иного шанса не будет. Слова Наины Дурноустой сбудутся!

− До сих пор веришь в пророчества этой сумасшедшей? Возвращение Первого − даже для меня звучит неразумно, − Он посмотрел в сторону холма, на котором копошились крохотные фигурки жителей. − Ну, а если не выйдет? Как тогда?

− Ты же меня знаешь. Использую свой последний козырь.

− Еще один? Сколько же еще игрушек ты от меня утаила?.. Хотя − пускай. Быть может, я и сгину в погоне за твоей тенью − как ты и предрекла, − но только если желания не раздавят тебя раньше, Двуличная Рогнеда. Женщина, которую ненавидят родные сестры!

Птицеобразное существо склонилось над женщиной, обжигающе дыша. Задевая ее лицо темными спутанными локонами. Когтистый палец скользнул под подбородок, заставляя посмотреть наверх, на него. Она не испугалась.

Только потянулась, обхватывая руками его шею, и приникла долгим поцелуем к тонким губам. В их объятиях слились воедино красота и вопиющее уродство. Полная жизни и огня – и само воплощение могильной тоски.

Союз, олицетворявший противоположное.

Отстранившись, Рогнеда рассмеялась, изгибаясь в алебастровых холодных руках. Ветер подхватывал ее смех, разнося по окрестностям, как болезнь.

− Я вижу это! Вижу! Не останется нечистых − кроме нас! Когда падут ослабшие боги, заменим их и воцаримся, мы, новые творцы, что заберут все и не пощадят никого!

Мир шатался и скручивался под напором непонятной энергии, бьющей из сплетенных в страсти существ. Шорох муаровых крыльев, свет солнца, аромат горячей гнили − все сливалось воедино, зараженное безумием ее чарующего голоса.

Но внезапно Рогнеда утихла. Точно так же утихает и буря, чтобы позже возникнуть в новом месте, разрушая любые преграды на своем пути.

Она выдохнула, оправила платье и волосы, настраиваясь на иной лад. Точно зверь, меняющий шкуру по погоде.

− Пока держись подальше от Крепости-Улитки, − деловито заметила она. − Тот человек опять там.

− Я не боюсь какого-то смертного.

− Он необычный сын грязи. Думаю, это ключевая фигура в нашей забаве.

− Следовало бы убить его сразу, как он появился. Не люблю оставлять врагов в заблуждениях о собственной неуязвимости, − протянул тот, чье имя было утеряно в веках. − Но раз уж его цели нам на руку, пускай живет. Съем позже.

− Нас не должны видеть вместе. Полагаюсь на тебя. Замети следы, как обычно, − попросила она, растворяясь в тени леса.

Птица глядел ей вслед с жадным вниманием. Потом хрипло крикнул. Вороны, утомленные непонятными им разговорами, всполошились, слетели с ветвей и упали на труп змея, покрыв его полностью. Ядовитую плоть принялись ожесточенно терзать, склевывая до костей. Все живое в округе знало про их пир.

Вороний хозяин пристально наблюдал, как постепенно исчезают следы заговора. Когда дело было кончено, он пригнулся, с трудом оттолкнулся от земли и взмыл над деверьями, раскрыв рваные крылья − неотделимую часть своего одеяния.

Путь его лежал к едва заметному контуру на горизонте. К Извечному Древу Карколисту.

***

Соловка появилась на нашем пути, утопая в тягучих сонливых сумерках.

Руслан оповестил остальных, что пока не чувствует тьму, но, возможно, она затаилась. Тогда Щука кивком указал ему на жердь вдалеке. Набалдашником ей служила обыкновенная человеческая голова, испеченная на солнце, точно яблоко. Глаза и губы у нее отсутствовали.

− А вы гадали, туда мы едем или не туда, − хохотнул Щука натянуто. Северянин неодобрительно качнул подбородком и спешился, чтобы с честью похоронить останки человека.

− Они могли подвергаться нападкам разбойников. Вот и решили отпугивать всяких бродяг от греха подальше, − предался воспоминанием Тимаш. Скаля зубы, он пояснил Лисе, державшейся от него на приличном расстоянии: − В моем племени это делали. Только с собаками.

− И как вас боги не покарали, − произнесла она, подстегивая лошадь в сторону соломенных крыш, угадывающихся под склоном холма. Ей явно не терпелось оказаться в чистой мягкой постели, пускай рядом и будет тот, кто убивал ее предшественников. Но Радогост внезапно остановил девицу, поймав поводья.

− Мы не пойдем туда под вечер. Переночуем здесь. Это приказ, − сказал он, обращаясь ко всем. Смагов такое положение дел не обрадовало. Денег и так всегда выделяли мало, оставались жалкие медяки на обратную дорогу и никто не желал умирать от жажды и мерзнуть под открытым небом.

− Рад, и Язрог, и остальные ходили поодиночке. А нас вон сколько, бояться нечего! − заверил Щука. Но лидер был непреклонен, и остальным пришлось сойти с пути к натоптанному местечку, забавной лысиной торчавшему среди зарослей сочной высокой травы.

Там смаги постелили плащи, распрягли и отпустили пастись лошадей − благо усталым бедолагам было чем перекусить, − и развели костер из сухих щепок. Достав из-за пояса флягу с живой водой, Руслан с удовольствием отхлебнул и передал остальным. Эта жидкость была единственным средством, снимавшим усталость и боль, действовавшим на таких, как мы.