Там, где горит земля - Александр Поволоцкий Страница 33

— Слушаю вас, мой юный друг, — снисходительно–вежливо отозвался Томас, снимая шапку. Он намеревался поработать у себя в кабинете с накладными на топливо и составить новое расписание тренировок, но ужас, застывший в глазах лейтенанта разбудил любопытство нобиля.

— Казино… — пробормотал офицер.

— Да? – неопределённо уточнил Фрикке.

— «Черные»… они решили туда пойти! – выдохнул адъютант.

— Как интересно! – восхитился Томас, сразу забыв о рабочих планах и вспомнив о намерении посетить клуб. – Наверное, и нам стоит заглянуть.

Если пробелы в части штабной работы восполнили за счет кадрового резерва армии, то танками поделились «Братья».

Собственно говоря, орден именовался «Братья по оружию», но все называли их «Черными братьями» или просто «черными», за стильную форму соответствующего цвета с серебряными нашивками и знаками. Личная гвардия Координатора вела родословную ещё со времён Отца Астера, но двадцать лет назад начала реорганизацию, относительно недавно завершённую. Если раньше это были просто отборные солдаты, выведенные из армейского подчинения, то теперь «братья» должны были стать авангардом новой, идеальной расы, воплотившей все физические и расовые достоинства. С определенного момента в орден перестали принимать людей «со стороны», комплектуя его исключительно с помощью «Фабрик жизни», с тщательнейшим отбором. Насчёт расового авангарда сказать сложно, но идеальный солдат вышел на славу.

По решению координатора штурмдивизия получила отдельный тяжелотанковый батальон из состава танковой армии «черных» и к нему батальон панцерпионеров сопровождения. Обе части комплектовались «братьями», что серьезно повышало боеспособность дивизии, но обещало специфические проблемы срабатывания «черных» и ягеров.

Казино представляло собой двухэтажное здание из дерева, на каменном фундаменте. Первый этаж занимал «клуб», на втором расположились комнаты отдыха и индивидуальных развлечений. Ещё имелся подвал, но о том, что в нем происходит, непосвящённым знать не полагалось.

Несколько мощных труб на крыше казино извергали целые снопы искр, широкие окна с двойными рамами светились праздничной иллюминацией. Вопли и нестройное пение доносились даже сквозь толстые бревенчатые стены. Ягеры гуляли. К зданию вела достаточно широкая тропа, мощёная обтесанными досками, тщательно очищенная от снега. Чем ближе к клубу, тем чаще встречались рядовые солдаты, как правило в состоянии серьезного подпития. Впрочем, даже те, кто уже перешел в состояние четвероногого существования, узнавали нобиля издалека, приветствуя его в меру сил, но с неподдельным почтением. Таковых, впрочем, было немного, но не столько в силу высокой нравственности, сколько стараниями специального патруля, собиравшего подвыпивших. Отдыхающим дозволялось многое, но случись среди гуляк тот, кому выходной был не положен, он пожалел бы, что не замёрз.

Томас краем глаза отметил страдальческое выражение, появившееся на лице юного адъютанта по мере приближения к вертепу, и слегка улыбнулся.

— Похоже, мы опередили «черных» коллег, — констатировал он.

Юноша, похоже, с превеликим удовольствием остался бы снаружи или вообще покинул место дислокации. Тем более, что Томас формально не приказывал ему сопровождать себя. Но гордость превозмогла робость. Фрикке размашисто шагал вперёд, к высокому крыльцу, скупо отвечая на приветствия, а за его спиной стучали о дерево каблуки адъютанта.

Если снаружи казино отчасти походило на большой салун американского запада, только надлежащим образом утепленный, то внутри… Каждый непосвящённый, ступивший под крышу «клуба», сразу понимал, почему ягеры так отравляли жизнь поборникам расовой чистоты самим своим существованием.

Архитектурная и бытовая эстетика Евгеники ощутимо тяготела к комбинации готики и позднего Рима. Разумеется, не настоящего Рима, а такого, каким он виделся любителям помпезности и пышности, проповедникам истинно «имперского» духа, попирающего остальной мир. Ягеры творчески переосмыслили общие веяния и перенесли «римскость» в обыденные развлечения, организуя гладиаторские бои и забеги на самодельных колесницах. При этом в противовес «римлянам» очень быстро выделилась группа «вавилонцев», противопоставивших гнилому римскому элитаризму настоящий дух веселья и анархии. Группы соперничали на всех соревнованиях, мерялись боевым счетом, но строго блюли спортивный дух состязания.

Томас скинул шинель и шапку, небрежно передал их серву, щелкнул по носу деревянную горгулью, встречавшую гостей клуба в прихожей, и шагнул в натопленный зал, пышущий жаром и адреналином. Восторженный рев приветствовал нобиля.

Учебный план дивизии строился таким образом, чтобы солдаты были постоянно чем то заняты, от подсобных работ до дальних манёвров в выстуженной морозом тайге. Поэтому в каждый отдельно взятый день «выходными» оказывалось не более полутора сотен человек, из которых половина либо лежала по казармам, не в силах шевельнуть и пальцем, либо осаждала лазарет. Зато все остальные стремились в казино, где можно было хорошо провести время, во всех смыслах и видах.

Не мудрствуя лукаво, общий зал просто разделили пополам, на полированных досках ещё сохранились следы черной полосы, сделанной специальной краской. Она условно делила помещение на «римскую» и «вавилонскую» части. В одной на стене висел большой деревянный орел, составленный из тщательно подогнанных частей. В другой высился грубо, но старательно вырезанный из цельной пихты или сосны божок. Поскольку мало кто представлял, как должно выглядеть вавилонское божество, образина больше походила на африканского идола, только с бородой. На «римской» стороне полагалось щеголять в белых хламидах, долженствующих изображать тоги, а есть и пить исключительно на топчанах, символизирующих лежанки. На «вавилонской» порядки были демократичнее, дозволялись грубые подобия стульев из цельных пеньков, вместо хламид носились мешкообразные накидки, расшитые разными разностями, преимущественно нецензурного содержания. Впрочем, члены обеих корпораций массово ходили друг к другу «в гости», так что разделение носило очень условный характер.

— Какое… распутство… — пробормотал из‑за плеча юный спутник.

— Незамысловатые развлечения скромных защитников Нации, — поправил его Томас, уверенно направляясь к единственному на всем этаже столу, стоявшему на невидимой линии, разделявшей «римскую» и «вавилонскую» половины казино. Над столом висела грифельная доска с результатами последних тренировок, на середине доски была нарисована бычья голова. Стол, равно как и три стула, предназначался строго для нобиля и его гостей. Там уже ждали кувшин с молоком, пустой стакан и девушка–серв из коренных, при виде которой адъютант неожиданно покраснел. Одета она была в длинную юбку и короткий, полностью открывающий грудь жилет. Этот, с позволения сказать, наряд дополняли многочисленные браслеты и бусы.

— Всем нужно развлекаться, — пояснил мысль Фрикке адъютанту, наливая полный стакан. Офицерик сидел едва ли не на самом краешке стула, вытянувшись как струна, не в силах вернуть душевное равновесие. Вокруг бушевало хмельное веселье, словно в середину ХХ века действительно перенесли два кусочка седой древности. Электрический свет мешался с огнем факелов, укрепленных на стенах, тени плясали на свирепой морде божка и орлиной голове с надменно выставленным клювом.