Братство: Опалённый - Алексей Рудаков Страница 32

— Это ты про тот проект? — Наморщил лоб Сэм: — Пальцы и Адам? Про что Пивов рассказывал?

— Этот юнец? — Презрительно фыркнул Шнек: — Он, конечно, талант, гений, можно сказать. Я про бонус говорил вроде? Вот… Но он только техник — знал, что положено, не более того.

— А ты, значит, больше знаешь? Брат Шнек, так теперь тебя величать?

— Брат-капитан Шнек, — изобразив подобие книксена и придерживая руками полы невидимой рясы, представился адмирал: — И да, представь себе — я знаю больше. Не всё, конечно, кто я такой, чтобы все планы Святого Престола знать, но — достаточно, чтобы принять решение.

— А как же семья? Жена? Дочь? Что они скажут?!

— Это всё мирское, — отмахнулся брат-капитан: — Что мне они, когда я бессмертным стану?

— Они же тебе доверились, любят тебя, — кивнул Сэм на подаренную дочерью своему отцу кружку с забавным медвежонком, державшим в лапках красивый цветок: — Любят и ждут. А ты?

— Мирская суета, — небрежным жестом он смахнул подарок со стола и тот, жалобно звякнув, покрыл своими осколками пол кают-компании.

— Ну ты и гад, Шнек, — покачал головой Люциус: — Ну ты…

— Хватит. Поговорили и довольно. Утомил. — Сложив руки на груди, брат-капитан надменно выпятил губу: — Самсонов. В каюту его. И Пивиуса туда же. Пусть вместе посидят. Пообщаются.

— Пойдёмте, сэр, — положил руку на плечо Сэма Михаил.

— Заковывать будешь?

— Если не будите сопротивляться, то нет.

— А ты посопротивляйся, Сэм, а? Повесели нас, — игриво ткнул его в бок, Шнек: — Не лишай удовольствия посмотреть, как тебе морду набьют, а?

— Что? Руки чешутся? Ну так давай, один на один, а? — Повернулся было к нему Сэм, но десантники, корректно, но твёрдо вытолкали его за порог кают-компании.

— Один на один, — фыркнул в спину удалявшегося Люциуса брат-капитан, и, вытянув шею, добавил, оставляя за собой последнее слово: — Много чести — о грешника руки праведные марать!

Путь до капитанской каюты занял всего несколько минут — привилегия капитана — его апартаменты находились точно между кают-компанией и рубкой, позволяя Первому после Бога на борту с равной быстротой попасть что в руку, для управления кораблем, что в кают-компанию, для проведения совещания, или, что бывало гораздо чаще, банального приёма пищи.

За всё их короткое путешествие, Сэм раза два пытался вытащить Михаила на разговор, но тот предпочитал отмалчиваться, идя справа и чуть сзади своего бывшего командира. Молчали и конвойные — шедший впереди делал вид, что не слышит Люциуса, ну а что делал идущий сзади Сэм видеть не мог по вполне естественным, биологическим причинам. Нарушить своё молчание Самсонов осмелился только на пороге каюты. Предупредительно распахнув дверь, он отступил в сторону, и, не глядя на Люциуса, показал рукой на проём: — Прошу вас, сэр.

— И всё? Ничего больше сказать не хочешь, а, Миха?

— Прошу вас зайти в каюту, сэр, — глядя на противоположную переборку, повторил он: — Прошу без эксцессов, сэр. У меня приказ.

— Без эксцессов… Надо же, какие слова ты, оказывается, знаешь, — не удержался его подопечный, перешагивая порог — испытывать терпение десантников, явно готовых безо всякого почтения придать его тушке необходимый импульс, ему не хотелось.

— Приказ? — Обернулся он к Михаилу из каюты: — Чей приказ, Миха? Или ты всё уже забыл, а? Кто…

— Простите, сэр, — вместо ответа протянул руку к двери капитан: — Мне запрещено с вами разговаривать, сэр.

— Ну и черт с тобой! Просьбу тогда передай — на камбуз. Это можно?

— Эээ… Говорите, сэр. Я передам ваши слова брату-капитану.

— Снеку скажи, чтоб пожрать принёс. Я голодать не собираюсь. И пусть закусок сделает.

— Закуски Вам, сэр, не понадобятся, — криво и виновато улыбнулся Самсонов.

— Это ещё по чему?! Я что — нажраться не могу с горя?!

— Стеклянная тара убрана из каюты, сэр. У вас только пластик остался, с водой и соками, сэр.

— Как это — убрана?! Вы что? Мою каюту обшарили?

— Да, сэр. Прошу простить, но мне надо идти, — начал он закрывать створки.

— Погоди, один вопрос, — поднял руку и показал ему указательный палец, Сэм: — Когда обыскать успели?

— Я отвечу, сэр. — Кивнул десантник: — Но потом закрою дверь. У меня…

— Да-да, — перебил его пленник: — Знаю. Приказ и всё такое. Когда?

— Пока вы в мед отсеке после взлета были, и пока пленных допрашивали.

— Ты обыскивал?

Ничего не ответив и убрав с лица какие-либо эмоции, могущие навести Сэма на ответ, Михаил закрыл дверь и замки щелкнули, превращая капитанскую каюту в камеру, впрочем, весьма комфортабельную.

— За-ши-бись! — По слогам произнёс новоиспеченный узник, и, покачав головой, повернулся к бару, намереваясь лично проверить слова Самсонова касательно его содержимого.

— Здравия желаю, сэр командир! — Не замеченный им ранее бывший монах, а ныне юнга Пивов Сергей, вытянулся у иллюминатора по стойке смирно. Судя по его волю и позе, ему уже успели преподать несколько уроков строевой, и сейчас положение его замершего тела, более-менее соответствовало стойке смирно. Балла на три, три с плюсом.

— Вольно, юнга, — махнул рукой, слегка оглушенный сэр командир, и, окинув взглядом несколько расслабившегося паренька — тот стоял, расставив ноги на ширину плеч и убрав руки за спину, покачал головой, с трудом сдерживая улыбку: — Это тебя в нашей каптерке так… Эээ… Оформили?!

— Так точно, сэр командир, — попытался вновь, одним движением встать по стойке смирно тот, но увы — краткий курс строевой был уж совсем кратким — его ноги предсказуемо запутались и Сергею пришлось схватиться за переборку, чтобы не упасть.

— Я же сказал — вольно. — Изо всех сил сохраняя каменное лицо произнёс Сэм: — Ты сядь лучше, целее будешь. Так тебе комбез и берет что — в каптерке выдали?

Если серый комбинезон ещё хоть как-то соответствовал фигуре парнишки, то вот берет… Берёт ему выдали явно на вырост, отчего вся верхняя часть тела Пивова наводила на мысли о грибном происхождении если не всего человечества, то уж как минимум этого индивидуума точно.

Вдобавок ко всему, эмблема Братства — чёрный шит с изображенным на нём красным силуэтом человека, пойманного художником в момент замаха длиной палкой над головой, эта эмблема, прозванная за глаза «лопатой», красовалась над переносицей юнги, ставя яркую и жирную точку в сей комической картине.

— Тебе кто такую… Такой… Хм… Убор, с позволения сказать — головной, выдал? — Стаскивая с его головы подобие шляпки перезревшего гриба, поинтересоваться Сэм, разминая слежавшуюся на складе ткань: — Только не ори, — предупредил он, видя, как Сергей набирает в грудь воздух для ответа.