Последний шанс человечества - Олег Белоус Страница 32

– Вы знаете мое прозвище в войсках Генеральной директории?

– Оно не совсем приличное… – с легкой досадой ответила женщина.

– Но все же?

– Такое же, как вас звали в интернет-изданиях – Мясник, кто не знает его!

Крюгер холодно улыбнулся, и на миг в его чертах проступил облик того, намного младше, генерала, который, не задумываясь, бросал на штурм вражеских планет эскадры и многотысячные десантные армии, кто стал живой легендой человечества.

– Журналисты занимались плагиатом, а за что я получил его от простых солдат и матросов, знаете?

– Нет…

Крюгер искривил губы в волчьей ухмылке:

– За битву у Сириуса, там мы убили волфов больше, чем мясник за всю свою жизнь зарежет овец. Я надеюсь вновь подтвердить собственное прозвище.

Европейка сконфуженно замолчала и отвела глаза, лицо стало каменным. Как не толерантно, мужлан этот Крюгер, хотя и генерал!

Русский обвел взглядом собравшихся за столом власть имущих и продолжил в гробовой тишине:

– Я полагаю следующее. Как только в системе окажется наш флот, там появятся остальные эскадры волфов. Для противодействия этому я предлагаю создать объединенный флот, который сможет на равных тягаться со всеми силами волфов. Нам как никогда нужно единство. Поодиночке нас сомнут.

– Я за войну! Мы не имеем права допустить новый геноцид человеческих планет! – торжественно объявила Аванти Ганди и перевела испытующий взгляд на сидевших напротив глав государств.

Бородатые, но одетые в современные костюмы правители Исламской Республики Иран и мусульманского халифата колебались недолго, сразу за ними выступила премьер-министр Новобразильской социальной республики. Общее решение, по-видимому, было принято заранее, поэтому Ганди дружно поддержали. Каждая из этих аграрных и бедных планет не имела значительного влияния в большой политической игре, но вместе они были силой, с какой приходилось считаться даже сверхдержавам: России, Китаю и англосаксам. Признанным лидером их была неистовая Ганди, некоторые индуисты считали, что в ней воплотился дух ее великого предка, создателя независимой Индии на праматери Земле.

Брэнсон Джон-младший несколько мгновений задумчиво рассматривал дружно поддержавшее русского и индианку большинство, ожидая продолжения, потом неторопливо выпрямился и мысленно поморщился. «Итак, кто за мою позицию? Возможно, европейцы и нипонцы, остальные или колеблются, или против. Он посмотрел в сторону Бильдерлинг: похоже, та тоже склонна согласиться с русским. Так можно остаться в одиночестве, а волфов рано или поздно придется все равно останавливать. Ну что же: No man is an island ³⁰. Если не можешь остановить процесс, остается его возглавить». Он прикоснулся к уху, невидимый помощник, оставшийся на столичной планете Хоумлэнд, торопливо зашептал.

Брэнсон, блеснув металлом шунта в виске, повернулся в сторону индианки, губы изобразили любезную улыбку.

– Госпожа Ганди, – он сделал паузу, ожидая ее реакции, но индианка продолжала хранить молчание, и он вальяжно закончил: – Вы убедили меня. Я тоже – за.

В результате, после длительных дискуссий, решили выслать на помощь Новому Китаю объединенный флот человечества и обратиться за помощью к союзникам, биин-арапо. Резолюцию поддержали главы всех человеческих государств, воздержался при голосовании только представитель Нипона.

– Последнее слово за божественным тэнно, Нипон скажет его после соответствующей консультации, – произнес он, низко склонив голову и скрывая горевшее в глазах разочарование.

* * *

Едва слышно гудел мотор полицейского топтера, в котором везли Дэна с Василием. Экспедиционная машина двигалась позади. Мимо окон стремительно пролетали ярко освещенные знойным тропическим солнцем убогие домишки пригорода, по пустынным улицам не пробегало даже слабое дуновение ветерка. Сквозь прозрачную перегородку бронестекла видны были курчавые затылки полицейских. Они оживленно разговаривали, не обращая внимания на арестованных, но ни звука не доносилось через звуконепроницаемую преграду. Русские угрюмо молчали: не исключено, что отделение для задержанных оснастили звукозаписывающей аппаратурой и каждое сказанное слово может быть обращено против них. О дальнейшей своей судьбе Дэн не беспокоился. Хватятся их в русском лагере быстро. Экспедиционный топтер оснащен навигационной системой, и едва дежурный заметит, что машина едет не по маршруту в город, то немедленно позвонит.

Едва русских погрузили в машину, чужие умелые руки выскребли все, что было в карманах: документы, деньги. Изъятые телефоны отключили. Когда связаться не получится, дежурный немедленно поднимет тревогу. Посольские не позже вечера будут в полиции и заберут их, еще и гарантированные неприятности задержавшему их полицейскому организуют. Или нет? Раз полицейские решились на беспредел, значит, «крыша» у них хорошая.

Впрочем, это проблемы посольских. Заботило другое. Понятно, полицейские подкинули наркотики не по собственной инициативе – им заплатили. И скорее всего, этот меценат – из нипонского лагеря с другой стороны хребта. Отсюда следовало два вывода. Один прискорбный, второй обнадеживающий: они раскрыты, таиться больше нет смысла, а нипонцам кровь из носа необходимо на какое-то время вывести русских из игры. Здесь встает новый вопрос: зачем? Что такое должно произойти в ближайшее время, почему необходимо срочно вывести Дэна из игры? На последний вопрос ответа пока не было…

Примерно через двадцать минут машина остановилась. Под аккомпанемент гортанных криков слуги местной Фемиды выволокли арестованных из полицейского топтера, порвав при этом на Дэне рубашку. Деревянные дубинки втиснулись между локтей и ребер, заработали рычагами, нагибая тело к земле. Мелькнули серые бетонные стены казенного помещения, лоснящееся на полуденном солнце лицо чернокожего автоматчика в боевых доспехах у украшенного вывеской «Police» входной двери. Согнутых в три погибели Дэна и Василия завели в здание, а затем повели по душным, переполненным людьми в форме коридорам, переходам и коридорчикам.

Путешествие длилось недолго, в украшенном табличкой «District Police Commander» кабинете пленников усадили на жесткую скамейку. На потолке негромко свистели лопасти вентилятора, лишь немного разгоняя духоту, с плакатов на голых бетонных стенах смотрела лоснящаяся рожа пожизненного президента Зулуленда. Он в кругу радостных детей, дарит конфеты в ярких обертках; он, в окружении помощников, стоит в военной форме на трибуне, мимо пролетают танки, чернокожие солдаты с восторженными лицами пожирают глазами вождя, руки застыли у среза лихо заломленных малинового цвета беретов. Внизу непонятные надписи, похоже на суахили.

Двое полицейских сели рядом, их главный устроился за канцелярским столом напротив. Не обращая внимания на задержанных русских, он вытащил из выдвижного ящика бланк протокола задержания. Начал от руки заполнять его, изредка посматривая на лежащие перед ним на столе пластиковые карты – паспорта задержанных. Толстый негр-старший уже не выглядел забавным недоразумением. Волевое лицо; тело расплылось с годами, но в нем все еще чувствовалась сила дикого хищника.