Вращая колесо Сансары - Геннадий Марченко Страница 31

Только я вернулся домой, как раздался звонок из приёмной министра торговли СССР Струева. Приглашали на личный приём, по какому вопросу – узнаете на месте. Но делать нечего, таким людям отказывать не принято. Тем более я стал скучать в четырёх стенах, от хандры спасала разве что музыка да тренировки на запасном поле стадиона «Динамо» с дублёрами «бело-голубых». Для ребят стало настоящей сенсацией, когда я впервые появился в раздевалке. Кто-то тут же попросил автограф, а вечером отец одного из мальчишек, оказавшийся внештатным фотокором «Известий», сделал на память групповое фото. Мелочь – а пацанам приятно.

В назначенное время я переступил порог кабинета Александра Ивановича Струева. Министр чем-то походил на постаревшего и погрузневшего Николая Расторгуева. Здесь он был не один, за П-образным столом сидел немолодой худющий человек, который с явно нездоровым блеском в глазах увлечённо крутил грани того самого кубика, который я под расписку оставил в «Патентном ведомстве».

– А вот и наш самородок!

Министр с неожиданной резвостью вскочил и направился ко мне, протягивая руку.

– Очень приятно, Егор Дмитриевич, что нашли время нас посетить. А это, – жест в сторону оставившего в покое головоломку человека, – руководитель «Патентного ведомства» Самуил Яковлевич Клеймерман.

Клеймерман встал и принялся трясти мне руку своими двумя, да с таким энтузиазмом, что мои зубы мелко задребезжали.

– Весьма, весьма польщён личным знакомством! Поверите ли, два дня высчитывал алгоритм сборки головоломки, но всё-таки решил этот ребус… Как вам удалось его создать? Это же достойно Нобелевской премии!

– Ну вы уж загнули, Самуил Яковлевич, – добродушно пророкотал министр. – Но вещица и впрямь любопытная. Кстати, именно по этому поводу я вас и попросил подойти, Егор Дмитриевич… Да вы присаживайтесь. Чай будете? Нет? Ну как хотите. Одним словом, Самуил Яковлевич, как мой старый знакомый ещё с военной поры, позвонил мне, рассказал об этой игрушке и заявил, что она обязательно должна получить международную лицензию и быть запущена в серийное производство.

– Да-да, мы уже направили заявление в Объединённые международные бюро по охране интеллектуальной собственности, приложив к нему копии ваших чертежей, – вставил Клеймерман. – Надеюсь, вы нас за этот шаг не осудите?

– Да бога ради, – пожал я плечами. – А в каком виде, извиняюсь, вы хотите запустить кубик в серию?

– Над этим вопросом мы сейчас как раз начинаем работать. Завтра у нас совещание в Совмине, хочу прихватить вашу игрушку и показать её и председателю Совета министров, и руководителям министерств и ведомств. Но хочу прихватить и вас, чтобы вы лично там присутствовали и в случае чего помогли убедить товарищей в полезности данного изобретения.

Ничего себе, вот это поворот! А кто у нас там председатель Совмина? Вроде Косыгин, под знаком экономических реформ которого 8-я пятилетка в параллельной реальности была названа «золотой». То есть перед ним ответ держать?

– А почему не хотите взять с собой Самуила Яковлевича? Он, мне кажется, расскажет о достоинствах головоломки не менее убедительно…

– Есть одна причина, по которой товарищу Клеймерману нежелательно попадаться на глаза Алексею Николаевичу, – скосил министр взгляд на главного советского патентщика, и тот тяжко вздохнул. – Так что, Егор Дмитриевич, готовьте лучший костюм, чтобы завтра выглядеть презентабельно. Совещание назначено на 10 утра, я пришлю за вами машину. И кстати, у Самуила Яковлевича для вас небольшой, как говорят англичане, презент.

Клеймерман выудил из-под стола потрёпанный кожаный портфель, и извлёк из него заключённое в рамочку авторское свидетельство.

– Позвольте, Егор Дмитриевич, вручить вам этот документ, подтверждающий исключительность вашего изобретения.

– Конечно, для народного хозяйства оно, может, и не несёт особой пользы, – отметил Струев, когда я принял патент, – однако я вижу неплохую перспективу его продвижения в массы, что сулит хорошую финансовую выгоду для советского государства.

– Его у нас весь мир начнёт покупать, – добавил я, памятуя, какими огромными тиражами в моей реальности расходился кубик Рубика.

– Опять же, головоломка способствует развитию в игровой форме гибкости и скорости мышления, а также моторики пальцев, – выдал Самуил Яковлевич. – Я подготовил тут Александру Ивановичу небольшую справку для завтрашнего совещания, правда, без сноски на меня, по причине, которую товарищ Струев уже озвучил… Будем верить, что вопрос решится положительно.

А ровно в 10 утра на следующий день, подвергшись проверке документов, я переступил порог Сенатского дворца, располагавшегося на территории Кремля. Именно здесь собирались участники очередного совещания Совета министров СССР. Встретил меня управляющий делами Совмина Михаил Сергеевич Смиртюков, который предложил обождать в примыкающей к залу заседаний комнате.

– Товарищ Струев мне о вас сказал, если вы понадобитесь – я вас приглашу.

– А что, могу и не понадобиться?

– Этого я знать не могу, может быть всякое, – чуть пожал плечами Смиртюков. – А пока, чтобы вы не скучали, можете посмотреть телевизор. Он здесь цветной. И чай могу предложить с печеньями и конфетами.

Телевизор «Темп-22» и впрямь оказался цветного изображения, но качество картинки оказалось так себе. Хотя для этого времени, видимо, даже такой телевизор считался прорывом. Вспоминая ещё то своё детство, никак не мог нашарить в памяти воспоминаний об этом телеприёмнике. Помню, году в 1967-м появился «Рубин-401», потом в продажу поступил «Рубин-714». Может, благодаря моему вмешательству в историю в СССР пораньше освоили выпуск телевизоров цветного изображения?

Следом за информационным блоком начался показ новой серии из цикла «Следствие ведут ЗнаТоКи», вернее, повтор вечернего показа, мы её вчера с Лисёнком вместе смотрели в чёрно-белом варианте. Правда, и тут он был чёрно-белым, потому как снимали сериал ещё не на цветную плёнку. От просмотра меня отвлёк появившийся в дверном проёме Смиртюков.

– Егор Дмитриевич, ваш вопрос разбирают, следуйте за мной.

Моё появление в зале заседаний было встречено дружным поворотом головы всех его участников, кроме сидевшего во главе стола Косыгина, который с интересом крутил в руках кубик. Молодец всё-таки Лапотников, сделал вещь на совесть: в стольких руках побывала, а ещё ничего не отвалилось. Хотя запас прочности у обычного пластмассового кубика Рубика в моё время был тоже немалый.

– Вот, Алексей Николаевич, и сам автор изобретения, – привстал Струев, показывая в мою сторону.

Председатель Совета министров оторвался от игрушки, обратив взгляд с толикой заинтересованности на меня.

– А-а, товарищ Мальцев… Вы у нас, я смотрю, просто на все руки мастер: и швец, и жнец, и на дуде игрец!

– Получается, так, – не стал скромничать я, переминаясь с ноги на ногу.

– Да вы садитесь, вон место есть, – предложил Косыгин. – Признаюсь, не думал, что сегодня доведётся рассматривать вопрос с игрушкой, мы тут вроде обсуждали дела государственного масштаба, но товарищ Струев настоял… Головоломка, кстати, действительно интересная, вижу, так просто её не соберёшь. Полагаю, она придётся по душе и ребятам, и даже взрослым.