Третья попытка - Андрей Величко Страница 31

Вторая – стоимость. За самый дешевый семисотваттный ветряк просили раз в десять больше, чем я заплатил за жигулевский генератор, подшипники и звездочки.

Третья причина – ремонтопригодность и обеспеченность запчастями. Тут, я думаю, и без объяснений все понятно. Кроме того, на Родосе все-таки иногда случаются безветренные дни, а ручей течет постоянно.

И, наконец, трудоемкость сопутствующих работ. Это не минус гидроэлектростанции, а ее плюс, ибо труд, как некоторые утверждают, сделал из обезьяны человека. Так что пусть неандертальцы трудятся. Они, конечно, уже далеко не обезьяны, но и на полноценное человечество пока не тянут. Ибо у человечества должно быть будущее, а у них его нет. Точнее, не было до нашего появления здесь, а что будет после него, пока еще совершенно неясно.

На постройку электростанции и изготовление холодильника ушло три дня. Я работал, Паша тоже, Ксения занималась обследованием двух девиц (во всяком случае, она их так называла, хотя я бы наверняка подобрал какое-нибудь другое слово), выделенных Апой на программу улучшения генофонда неандертальцев. Кстати, как мне сказала Катя, Апа сама задумывалась о подобном, но не знала, к кому и как подойти с такой идеей. Катя же в основном летала, производя разведку береговой линии материка напротив нашего острова. И вскоре произошли сразу три события.

Я запустил электростанцию, подключил к ней холодильник и убедился, что все работает. Излишки электроэнергии пошли на подзарядку наших аккумуляторов для освещения, а то ветряк на два дома справлялся только при сильном ветре.

Прилетевшая с очередной разведки Катя сообщила, что, похоже, наша спокойная жизнь кончилась. С северо-востока к берегу пролива движутся две группы кроманьонцев. Небольших, человек по десять. Идут параллельно друг другу, но между ними километров пятнадцать. То есть это явная разведка, и самое позднее послезавтра они будут у цели.

Ну а Ксюша сказала, что она все выяснила и первую девушку надо осчастливить уже сегодня вечером, а вторую – дня через три. Паша попытался что-то промямлить насчет того, что ему нужно готовиться к грядущей схватке, чистить оружие, настраиваться на боевой лад, но эти слабые попытки увильнуть Ксения проигнорировала.

Вечером мы с Катей попытались обсудить возможные варианты боевых действий, ибо непонятно почему вся наша маленькая колония единогласно назначила главнокомандующим меня. Наверное, потому, что из всех нас я был единственным, кто стрелял в кроманьонца и даже в него попал. Ксения же с Пашей их толком и не видели.

Мы успели прийти к выводу, что раньше чем дней через пять нападения не будет, ибо силами двадцати человек оно бессмысленно, и нападающие это должны понимать. Должны подойти основные силы. Кроме того, агрессорам придется построить плоты, а это тоже за пять минут не сделаешь, и, главное, строить их придется у берега. То есть с воздуха прозевать строительство будет трудно.

Однако тут наши глубокомысленные рассуждения были прерваны воплем Ксении, донесшимся из соседнего дома:

– Пашка, олух, осторожнее, девочке же больно!

– М-да, – сказал я, вспоминая, что за мысль у меня мелькнула перед самым этим воплем. И куда-то исчезла сразу после него. А, вспомнил – в паре мест, наиболее удобных для высадки вражеского десанта, можно будет быстро установить хоть и примитивную, но вполне работоспособную охранную сигнализацию. А то мало ли, вдруг кроманьонцы все-таки ухитрятся приплыть к нам незаметно.

– Это где? – Катя развернула недавно составленную карту острова, но тут от соседей снова донеслось:

– Да когда же ты кончишь, неуемный, у бедняжки уже совсем сил не осталось!

– Тьфу, – с чувством сказала Катя. – Нет, я в такой обстановке обсуждать серьезные вопросы не могу.

После чего встала и закрыла окно.

А на следующий день Ксения наконец продемонстрировала нам, каковы они, настоящие сибирские пельмени из свежезабитого мамонта, пусть даже и мелкого. Ответственно заявляю – ничего даже близко напоминающего их мне в двадцать первом веке пробовать не доводилось.