Товарищ "Маузер". Братья по оружию из будущего - Юрий Валин Страница 31

– Там тоже сурово. Все, уходим, – плешивый сунул девушке «маузер». – Окно – вот то. Щас трофей прихвачу… – мужчина исчез в соседнем купе.

Тут по вагону ударил пулемет. Сыпались стекла, безнадежно вопили, не слыша себя, десятки людей.

Казалось, это длится вечно. Пашка зажмурился. Нет, это не «Льюис», – у того в диске всего под полусотню патронов. Ой, боженька, спаси и помилуй! По ноге резануло болью. Все – ступню оторвало!

Грохот пулемета затих, и в окна полезли бандиты. Барышня тряхнула головой, выскользнула в проход, перепрыгивая через трупы, метнулась в одну сторону, потом в другую, всаживая пули в оконные проемы. Выстрелов почти не было слышно, так кричали от боли и ужаса пассажиры. Когда магазин опустел и затвор «маузера» застыл в заднем положении, девушка ударила рукоятью пистолета в лоб лезущего в окно бандита, выхватила карабин.

– Витюш, ты где?!

Из головы вагона отозвался прапорщик:

– Отходят, мерзавцы!

Пашка поднял голову, увидел, что барышня возвращается, заглядывая в купе. Вокруг стонали люди. Надрывался несчастный младенец.

– От она! Бей!

По проходу рванулись трое затаившихся бандитов. Одного из них девушка навскидку свалила из карабина. Второй начал садить из револьвера, но бешеная девица уже отпрыгнула в ближайшее купе.

– Прикрой, Гудьзик! – рявкнул стрелок, осторожно приближаясь к купе и держа «наган» наготове.

Второй, обвешанный оружием бандюк, остановился напротив Пашки, повел бешено глазами:

– Усих порешим! Скильки хлопцев положили!

Пашка, невзирая на боль в ноге, ужаснулся этого взгляда. Да они все здесь свихнулись! Пристрелят и имени не спросят.

Бандит, крупный, грузный, с подбородком, заросшим седой щетиной, не опуская обреза и не отводя взгляда от перепуганных глаз Пашки, потянул из ножен кривую «шабелюку».

За перегородкой истерично взвизгнула женщина. Бандит, заглядывающий в то купе, с перепугу выстрелил, в этот же миг на него сверху свалилась девушка, ударила в шею прикладом. Оба упали в проход.

Бандит отвернулся от Пашки, вскинул обрез. И тут беглый красноармеец Звиренко совершенно непроизвольно двинул гада чемоданом по затылку. Обрез выпалил, пуля пронизала перегородку, едва не задев боровшихся в проходе барышню и бандита. Налетчик упорно цеплялся за девушку и пытался уткнуть револьвер ей в бок. Барышня не позволяла, умело выкручивая бандиту кисть. Внезапно ударила противника в кадык, вроде бы довольно легко, но мужчина сразу обмяк.

Бандит, слегка контуженный Пашкиным чемоданом, с рычанием прыгнул на изворотливую девку, замахнулся саблей. Барышня чудом успела подставить карабин. Бандит рубил как бешеный, сталь звякала о сталь, девушка шипела, отбивалась, но подняться на ноги у нее не получалось. Клинок скользнул по стволу, едва не срезав пальцы. Девушка отшвырнула карабин в лицо противнику. Бандит без труда успел заслониться, но и барышня успела вскочить и отшатнуться от свистящего клинка. Тут ей не повезло – споткнулась о лежащее тело, села. Пашке показалось, что удар сабли раскроил ей череп. Барышня действительно вскрикнула, но тут же рванулась вперед. Бандит был в два раза тяжелее, но толчок свирепой девки сшиб его с ног. Она на миг оказалась сверху, отбила кулак, сжимающий саблю, мига барышне хватило, чтобы вырвать из ножен на поясе мужчины широкий немецкий штык. Девушка коротко, без размаха вдавила клинок в брюхо врага. Бандит взревел раненым быком, бросив саблю, двумя руками отшвырнул девку. Попытался встать, зажимая набухающую кровью рубаху на животе. Хлопнул выстрел – в проходе стоял прапорщик.

– Лучше позже, чем… – прохрипела барышня – левую сторону ее лица ручьем заливала кровь. Не обращая внимания на рану, девушка поползла на четвереньках в купе. На сиденье, схватившись за руки, сжались монашка и мальчик. Плешивый господин лежал у их ног лицом вниз. Девушка его перевернула. Мужчина открыл серые блеклые глаза:

– Кончился я. Катя, уходи. Возьми… – мужчина замолк на полуслове.

– В живот его ранили, – прошептал мальчик. – Ой, заберите нас отсюда.

Девушка пыталась протереть глаза, залитые кровью:

– Вот б…во. Прапор, что там?

– Не видно, залегли вдоль насыпи.

– У них пулемет заклинило, – непонятно зачем сказал Пашка. – С «Льюисами» всегда так, если диск не чистить.

Девушка мигом оказалась в проходе. Пашка онемел: половины лица у нее просто не существовало, сплошная кровавая масса.

– Поможешь. Живо! – барышня выплевывала слова вместе с кровью. Поскольку Пашка не шевельнулся, рывком сдернула его на пол. Парень охнул, плюхнувшись на мешки. Уткнувшись друг в друга, тряслись мосластые брат с сестрой. Третий брат, приоткрыв рот, мертво смотрел в потолок. Все это было так жутко, что Пашка не рискнул сказать про свою раненую ногу. Барышня, способная стоять, когда у нее срубили половину лица, уточнять про какие-то там ноги ничего не будет.

Девушка двигалась молча и резко, но кровь, заливающая глаза, ей сильно мешала. На разбитый проем окна было брошено пальто.

– Ждите. Раненому – тряпку. Прапор – оружие, – изуродованная барышня кошкой исчезла за окном.

Пашка втянул голову в плечи, ожидая выстрелов. Но темнота молчала. Зато с другой стороны слышались голоса, всхрапывали кони.

Пашка осторожно заглянул в соседнее купе. Монашка нерешительно склонилась над плешивым. Прапорщик сунул Пашке карабин:

– Стрелять умеешь?

– А я… – парень машинально взял оружие. Было жутко. В конце вагона кто-то протяжно и безнадежно стонал. Пашке хотелось бросить карабин и заткнуть уши. Утешало только то, что и у прапорщика голос заметно вздрагивал.

В окне беззвучно возникла окровавленная маска. Прапорщик отшатнулся.

– Живее! – прошипела неузнаваемая барышня. – Раненого берем. Спускаем.

Пашка и прапорщик неуклюже ухватили неподвижное тело. Плешивый оказался жутко тяжелым. Прапорщик покачнулся, выпустил ноги раненого. Вообще-то Пашке казалось, что плешивый уже помер.

– Ну?! – девка подтянулась и оказалась в вагоне. – Взяли!

– Тяжелый, – пробормотал Пашка.

– Убью! Всех, – зашипела девка. – Ты! – она ударила ногой одного из дезертиров, неподвижно вытянувшегося среди узлов. – Встал! Мозги вышибу! – ствол «маузера» с силой ударил в затылок лежащего.

Раненого спустили из окна. Девушка была уже внизу, подхватила, даже удержала тяжелое тело. Нелепо полез наружу прапорщик, Пашка поспешно перевалился следом. Дезертир торопливо уполз куда-то в глубь вагона.

– Взяли! – зашипела девка.

Загрохотало, ожил бандитский пулемет. Пашка упал на четвереньки и вжался в землю. Над головой опять свистело и звенело, и пережить подобное еще раз было совершенно невозможно. Пинок в задницу Пашка просто не почувствовал. Не видел, как выругалась окровавленная ведьма, не видел, как они с прапорщиком, пригибаясь, потащили тяжелое тело прочь. На спину упало что-то увесистое. Пашка взвыл, не услышал сам себя в пулеметном треске, в ужасе перевернулся. Оказалось – саквояж. В окне стоял мальчик, губы его шевелились. «Помоги».