Искажение - Герман Канабеев Страница 30

Теперь я был легален. Я даже провел эксперимент – зашел в ближайший магазин, не пряча «голову». Только один человек шарахнулся от меня. Всего лишь один человек не знал обо мне. Остальные в магазине отворачивались, как отворачиваются, когда видят уродство или увечье, чтобы не пускать в душу чужую боль, чтобы случайно не почувствовать такое, с чем не хочется быть. Как отворачиваются, когда видят на улице подыхающего голубя или бездомного плачущего щенка, чтобы сочувствие не пробило щит, за которым прячется душа. Но я не учел одного – популярности. Оказалось, что это уродство похуже моего «глаза». От нее тоже нужно прятаться и стараться быть неузнанным. Можно носить мотоциклетный шлем, можно – большой глубокий капюшон. На выходе из магазина ко мне подошли две девушки и пожелали со мной сфотографироваться. Я не знал, как на это реагировать, и пока растерянно моргал своим уродским «глазом», они не только сфотографировались, но и успели записать короткое видео, покривлялись, улыбнулись, одна поцеловала меня в зрачок, от чего я моргнул и шлепнул веком ей по губам. Они рассмеялись, а та, что поцеловала, сказала: «А ты милый, Гюнтер». «Глаз» у меня слезился от ее поцелуя, и пока я проморгался, они обе уже упорхнули, переключили меня, щелкнули, кликнули, свайпнули и побежали дальше, за новой порцией жизни, еще не прожевав предыдущую.

Я шел домой и не понимал, почему на меня показывают пальцем. Это из-за уродства или из-за того, что узнают новую звезду Интернета и телевидения? «Это же Гюнтер», – услышал я, когда подходил к подъезду.

Мне, как и прежде, необходимо было прятать «лицо», но теперь я не боялся, что могу попасть в неловкую ситуацию с той же полицией. Но был и положительный побочный эффект. Мне предложил записать рекламный ролик для ТикТока известный бренд солнцезащитных очков. Они специально для меня сделают очки с одной линзой во все «лицо». Предложенная сумма оказалась такой, что гаданиями мне пришлось бы трудиться месяца три. «Как просто», – думал я. Удивительно, какие огромные деньги вкладываются в рекламу. Я был уверен, что никакого толка в ней нет. На своем примере, конечно. Не помню ни одного случая, чтобы благодаря рекламе мне захотелось что-то купить. Но раз платят, значит, это работает, наверно, люди намного глупее, чем я о них думал. Очки я оставил себе. Замечательные они получились. Специальные дужки, чтобы держались на моей «голове» без ушей. Зеркальное покрытие линзы. Теперь, если я прятал «голову» под капюшоном и надевал очки, выглядел словно персонаж какого-нибудь фантастического фильма. Да я и был персонажем фантастического фильма, разве нет, Тело?

Зима тем декабрем была пунктуальна. Ровно первого числа набросала по городу снега, остудила воздух, подморозила, посеребрила, подбелила. И ровно тем же днем я исчез из ленты рекомендаций ТикТока и больше там не появлялся. Я был в ярости, но не оттого, что терял популярность, а потому, что меня обходили бесчисленные ролики с танцующими девочками. Даже не танцующими, а дергающимися под музыку. Может, я неартистичен, непривлекателен, но неужели людям на самом деле интересны эти куклы? Мне захотелось всем им отрезать носы, чтобы они стали похожи на тех моих искалеченных кукол из детства. Тогда людям было бы на что посмотреть. Отрезать, выложить в ТикТок – о, уверен, я снова буду в трендах. Тренды. Недавно в трендах был парень, перестрелявший детей в школе, во всех возможных трендах: в новостях по телевидению, в социальных сетях, в очередях поликлиник, в мессенджерах и просто разговорах по телефону, но тоже недолго, его затмила новая порция кривляющихся девочек и мальчиков. Интересно, сколько надо убить человек одномоментно, чтобы люди на год, допустим, отвлеклись от этих кривляк?

В настроении с желанием кого-нибудь изувечить я и вышел из дома. На «голове» капюшон, на «лице» очки. Возле метро «Площадь Революции» я увидел его: красно-черная плотная безразмерная рубашка, рваные, но не в дань стилю, а от усталости черные джинсы, высокие растоптанные черные ботинки на меху. Седая клочковатая и спутанная борода, длинные седые засаленные волосы собраны в хвост. Кожа лица коричневая то ли от грязи, то ли это такой лютый загар, глубокие морщины похожи на трещины, какие бывают на выжженной солнцем земле. В общем – бездомный, бродяга. В руках он держал раскрытый дырявый желтый зонт с несколькими сломанными спицами. Он танцевал. Движения были нелепыми, видимо, у него атаксия – раскоординация движений, тем не менее в его танце была какая-то гармония. В целом смотрелось нелепо. Я достал телефон, снял его на видео и двинулся дальше. На ходу обработал в ТикТоке, наложил подходящий по ритму трендовый трек и опубликовал. Получилось забавно. Убрав телефон в карман, я пошел в сторону Гостиного Двора, чтобы по Варварке дойти до Китай-города, там до Ильинского сквера. Что делать дальше, пока не решил. Но, дойдя до Гостиного Двора, я заглянул в телефон, чтобы посмотреть, как там мой бомж, и обнаружил, что видео в рекомендациях и с бешеной скоростью набирает лайки и просмотры. Я поспешил обратно.

Бродяга по-прежнему находился у метро, но теперь не танцевал. Он стоял, вытянувшись по струнке под своим желтым зонтом со сломанными спицами, хоть дождя и не было. Создавалось ощущение, что он впал в ступор. У его ног я заметил замызганную кепку с мелочью и понял, что танцевал он, пытаясь подзаработать. Я бросил в кепку тысячную купюру. Он тут же вышел из ступора, схватил деньги и хотел убежать, но я схватил его за локоть.