Темный адепт - Владимир Кощеев Страница 30

Не был стражник хитрым, мыслил достаточно простыми категориями. И не годился для таких игр. Однако работу свою выполнял не за страх, а за совесть. И если того требовал служебный долг, не боялся донести до меня нужную мысль. То есть мотивация Густава целиком и полностью основана на верности своей работе. Нужно отделить стражу от дружины, он советует мне так и сделать. Кто-то нарушил закон — он хватает преступника и тащит на суд. И по той же причине возможное восстание подданных — угроза для его службы, так как входит в его зону ответственности.

— Да, ваша милость, законы у нас теперь чтут даже лучше, чем при вашем отце, — ответил он после короткой паузы. — Но ведь…

— Меня не любят, — кивнул я в ответ, и Густав вздохнул, признавая без слов. — Но это как раз не страшно, — махнул рукой я. — Я барон Чернотопья, а не талер, чтобы всем нравиться. Король поставил мой род править этой землей, и видит Райог, я делаю все, чтобы исполнить возложенный на меня долг. К сожалению, так устроен человек, что для того, чтобы вести себя правильно, ему нужен надзиратель со страшной палкой в руках, который эту руку при случае переломит, если кто-то будет вести себя плохо.

Густав вздохнул, явно со мной не соглашаясь. Но я и не собирался его переубеждать. Да, стража — один из моих ресурсов, но это не делает нас друзьями. Он мой подчиненный, и главное, чтобы продолжал работать на меня так же хорошо, как и раньше.

— Дети тоже не считают, что их родители правы, — после короткой паузы заговорил я, отвернувшись к стене пещеры. — Ты ведь не станешь позволять ребенку творить что вздумается? Нет, ты будешь его воспитывать.

Стражник вскинул бровь, с интересом поглядывая на меня. Ну да, молодой здоровый лоб рассуждает о воспитании.

— Ченгер не может вести себя так, как я не приказал, Густав, — вновь обернувшись к спутнику, сказал я. — И это я решил, что бесполезно пытаться быть для всех хорошим, так не бывает. Расстраивает ли меня, что жители Чернотопья боятся меня, а не любят? Да нет, это нормально. Но этого не изменить. Пусть лучше страх заставляет их соблюдать закон, при этом живя в безопасности, без голода и угроз, чем если бы меня любили, а жить продолжали в том же дерьме, что и раньше. Мне не будут благодарны, но зато я сделаю своих людей богатыми и счастливыми. Плохо это или нет — так устроены люди, и нам с тобой нужно работать с тем, что есть.

Я замолчал, поднимаясь на ноги. Собранная посуда прогремела, сталкиваясь краями, когда я ее поднял.

— Ваша милость, простите, что…

— Ничего, Густав, — отмахнулся я. — Главное, чтобы ты понимал, что полезнее для Чернотопья — любимый и понятный барон или работающий на благо своих подданных.

И, вручив ему стопку чашек с котелком и решеткой, я кивнул мужчине на выход из пещеры. Он подхватился с места и, накинув плащ, ушел мыть посуду.

— Надо же, а я думал, мне придется это объяснять, — заявил Ченгер, возникая перед очагом. — Так он за ту вдовушку расстроился, я даже заподозрил, Густав в нее влюблен.

Усмешка на лице демона выглядела нахальной. Я понял, что если бы стражник действительно питал к той женщине чувства, Ченгер бы еще больше порадовался факту, что переспал с ней.

Что бы я там ни думал, он верен своей природе — коварный и расчетливый, идущий к собственной цели, не перебирая средствами.

— Если мне понадобится совет, как управлять своим баронством от существа, пришедшего из другой реальности и питающегося чужими мучениями, я обязательно спрошу твоего мнения, — кивнул я, снимая с камней заряженный артефакт.

Амулет действительно впитал в себя тепло, и теперь был полон под завязку. Однако его свойства, само собой, не изменились. Я просто пометил в уме, что артефакты у меня получаются все лучше и легче. Так что, даже если с Чернотопьем ничего не выгорит, я точно без куска хлеба не останусь.

Видимо, именно поэтому другие демонологи в Аркейне предпочитают тратить силы и время на то, чтобы трудиться в его мастерских, а не бегать в Катценауге, рискуя жизнью и рассудком каждый день. Нормальный выбор, и я бы, возможно, не случись со мной одержимости, тоже выбрал именно этот путь.

Но, как известно, жизнь всегда одинакова: как только на твоих руках оказывается выигрышная комбинация карт, выясняется, что теперь ты играешь в шахматы.

— Мне перестать рассказывать о тебе байки? — утратив всю напускную веселость, уточнил Ченгер.

— Да, пока что хватит, — кивнул я, вешая артефакт на шею и пряча под рубаху. — Потом, если потребуется, пустим еще пару слухов. Я как раз тут придумал несколько историй.

Демон кивнул и, вытянув руки к огню, безбоязненно погрузил ладони прямо в пламя.

— Пока вы тут мило беседовали, я успел сбегать в Чернотопье. Послушал, о чем рассказывает брат Курт.

— Он уже проповедует? — не скрывая удивления, спросил я.

Демон кивнул, с легкой усмешкой наблюдая, как языки огня в бессилии лижут покрывшиеся чешуей пальцы.

— Толковый малый, — согласился он. — И прекрасно понимает, за чей счет он живет на этой земле. Пару историй о тебе ему уже, похоже, поведали в деталях, так что брат Курт собрал слушателей и на пальцах рассказывает о том, каким должен быть благородный человек.

— Вот как? И каким же?

Мне действительно стало интересно. Критика власти, по крайней мере в Крэланде, мягко говоря, не приветствовалась. Любители покричать на площади о том, что аристократ плохой, быстро оказывались либо в застенках, либо сразу на той же площади, но уже на дыбе. Так что нужно иметь достаточно стальные нервы, чтобы вот так, не разобравшись, заняться просветительской деятельностью среди лояльных к своему правителю подданных.

— Аристократы отвечают перед королем за благополучие каждого человека на вверенной им земле, — молитвенно сложив руки, неожиданно мягким и вкрадчивым голосом процитировал Ченгер. — Те же, кто своим долгом пренебрегает, впоследствии раскаиваются перед Райогом. Им дано право судить и решать, как вы станете жить в этом мире, но они же и обязаны следить, чтобы на их земле все было хорошо. И чем лучше служит своим людям и королю аристократ, тем достойнее станет его награда у создателя.

Я кивнул, больше удивляясь сказанному, чем актерским навыкам демона. Если закрыть глаза и просто слушать, покажется, будто передо мной не Ченгер сидит, а сам брат Курт.

— Так что за верность своих людишек можешь не переживать, — вновь став самим собой, махнул рукой он. — Там все в полном порядке. Хотя, конечно, женщин стоило бы привести побольше. А то я так скоро уже всех осчастливлю своим присутствием в их серой и скучной жизни.

Я пропустил это мимо ушей. Ну нравится ему хвастать своими постельными подвигами, его дело. Я-то знаю, что замужних и уже сговоренных девок он обходит третьей дорогой, чтобы не создавать проблем в первую очередь мне. А если все по согласию, да к общему удовольствию, то и осуждать в этом нечего. Не аристократки, девственность беречь не требуется.