Проект "Миссури" - Яна Дубинянская Страница 29

Спокойствие. Можно чуть-чуть улыбнуться:

— Это опять-таки решать избирателям.

— Но Андрей Багалий — не самый предпочтительный противник для вас…

— Почему же? В случае «миисуровского сценария» он бы лишился своего главного предвыборного козыря. Полагаю, он даже мог бы снять с лацкана значок, это уже было бы излишне.

Жестко, слегка иронично. Чего от нее и ждут. Имидж непробиваемой железной леди, не приемлющей апелляций к прошлому. Она вышла из этого образа один лишь раз — тогда, на дебатах. Первый и последний.

Журналист выпрямился перед камерой, держа микрофон у груди, как церковную свечку:

— Сегодня во всех сферах общества много рассуждают о так называемом «миисуровском сценарии» второго тура. Рядом со мной человек, также имеющий непосредственное отношение к знаменитому вузу. Символ нации, волшебный голос нашей родины — Звенислава!

Телеоператор с камерой на тележке зашел за спину Анне. Теперь вся страна видела ее соседку по столику точно в том же ракурсе, что и она.

Скромная улыбка королевы бала, Несколько заученных благодарственных слов в адрес МИИСУРО — с чуточку смущенным выражением глаз: понимаю, что вы все это неоднократно слышали, но это же правда. Я и в самом деле окончила замечательный институт. Я действительно всего добилась в жизни благодаря ему. Да, я голосую за Будущее.

— Вы имеете в виду господина Багалия, — ведущий держался чересчур развязно: явно молится перед сном на ее портрет и боится это обнаружить, — или, может быть, госпожу Гроссман?

— Я имею в виду Будущее своей страны.

— Госпожа Звенислава, никто не может оспаривать колоссальную роль шоу-бизнеса в предвыборной кампании. Как вы считаете, насколько повлияли на решение избирателей ваши недавние концерты в поддержку…

— Простите, у вас некорректная информация. Я не концертировала в чью-либо пользу. По моему мнению, на решение избирателей должны влиять совсем другие вещи.

— Например, личное обаяние кандидата?

Рассмеялась и чуть-чуть покраснела:

— Ни в коем случае! Я, наоборот, хотела бы…

— Простите, мы еще вернемся к этому разговору. К нам как раз поступила информация из Приморского региона. Там обработано двенадцать процентов бюллетеней, и по текущим результатам лидирует…

— Ну вот, отвечала, как дурочка, — сказала Звенислава.

Анна пожала плечами. Тебе-то что, для тебя этот марафон — не более чем светское мероприятие. В Приморском регионе, как ни странно, она пока тоже выходила во второй тур, всего на четыре процента отставая от Николаенко. Впрочем, Андрей шел, как говорится, «голова в голову» — на полпроцента следом. Сейчас эту ситуацию вовсю обсуждали политологи за столиком на другом конце зала.

— Как у тебя дела? — спросила Звенислава.

Анна усмехнулась:

— Скоро вся страна узнает, как у меня дела.

— Я имею в виду, вообще, кроме выборов…

— А никакого «кроме» у меня нет.

Безжалостно обрезав ее светские любопытствования — ровный голос, безмятежное лицо: вокруг полным-полно журналистов, — Анна почувствовала себя гораздо лучше. Пришло неизвестно какое по счету дыхание, вернулся азарт, с которым она три месяца назад ринулась в эту гонку. В конце концов, социология — действительно ерунда, причем Игорь совершенно безбожно на этом экономил. Реальной картины до сих пор не знает никто, и сегодняшняя ночь еще может обернуться победой. И вовсе не обязательно по «миисуровскому сценарию».

Победой над НИМ.

Потом она даст ему какой-нибудь министерский портфель. Это будет красиво.

— Ты видишь кого-нибудь из наших?

Не восприняв намека, соседка по столику продолжала светскую беседу. Пришлось ответить — чуть более резко, чем стоило бы:

— Кое-кого; тебя, например. По телевизору.

Звенислава усмехнулась, махнула рукой:

— По телевизору — да. Но, знаешь, некоторые ребята совершенно исчезли с горизонта. Например, никак не могу разыскать одного парня, учился на курс младше тебя… на гитаре играл. Не помнишь? Жалко.

Анна пожала плечами:

— Феноменом МИИСУРО как предвыборной платформой у нас занимался господин Багалий. Вернее, его супруга. Если они соизволят появиться, спроси: наверняка у нее есть все данные.

— Это мысль. Алина должна знать.

В ее голосе не проскользнуло ни малейшей заминки. Да, Слава очень изменилась. Ничего общего с романтической девочкой, когда-то скользившей отчаянными глазищами по головам посетителей библиотеки. Раньше Анна думала, что ту девочку просто надежно упаковали в эстрадный образ, продуманный имиджмейкерами и воплощенный модельерами и визажистами. Но сегодня звезда выглядела весьма демократично: синий костюм, гладкая прическа. И лицо королевы, снизошедшей на равных к своему народу, который ее обожает.

Просто у нее прошло. Она самодостаточна. Она давно не хочет ничего доказать — ему.

Звенислава взглянула на часы.

— Андрей должен скоро подойти, — сообщила она. — Кажется, их с Алиной даже собирались посадить сюда, за наш столик.

На мониторах то и дело мелькала их живописная группа. Один мужчина и три женщины. Со стороны и незаметно, насколько гремучая — а впрочем, кто сказал? — смесь.

Самое забавное, что все три оказались в очень похожих деловых костюмах: будто и вправду униформа учебного заведения. Только на Алине Багалий он смотрелся как вторая кожа, на Звениславе — словно оригинальная модель для сцены, и лишь на ней, Анне Гроссман, — как на корове седло.

А Андрей был… такой, как всегда. Молодой, улыбающийся. Победитель. В этом уже никто не сомневался: начали поступать сведенные данные голосования по стране, и с каждым новым десятком процентов подсчитанных бюллетеней Андрей еще на шаг удалялся от конкурентов. Его столбик на диаграмме возвышался над остальными, похожий на первое место пьедестала почета. Второе уверенно — куда более уверенно, чем по данным «экзит-полов», — держал Владимир Николаенко.

Однако журналисты и политологи уже добрых полчаса муссировали одну тему: если Гроссман и Виерский объединят свои голоса, договорившись о едином кандидате, у оппозиции появится шанс. В данную минуту по этому поводу высказывался Николаенко: его фракция была категорически против внесения накануне выборов поправки к закону, позволяющей передачу голосов, — однако сегодня он совершенно спокоен, так как в рядах оппозиции, пролоббировавшей-таки эту поправку, никогда не наблюдалось единства. Очевидно, что, когда дойдет до дела, никто из них двоих не отдаст другому добровольно свои голоса.

Очевидно, признала Анна. Юрику — ни за что. Вот он появился на мониторе, толстый, брызжущий слюной: мол, в блоке оппозиционных фракций с самого начала говорили о нецелесообразности выдвижения двух кандидатов, но некоторые, извините, политики ставят личные амбиции выше интересов государства…