Рулевой - Билл Болдуин Страница 29

Проходили циклы, и они говорили о поэзии, о Гиммасе, о бесконечных дежурствах. Она гораздо лучше, чем он, представляла себе картину военных действий, и к моменту, когда Гримсби появился со второй бутылкой того же редкого логийского вина, Брим имел уже некоторое представление о том, что ее таинственный технологический отдел начинает понемногу разбираться в кое-каких тайнах облачников, что барон Роган Ла-Карн выбирается на Гиммас-Хефдон реже, чем ему — с ее точки зрения — стоило бы, и что, даже когда он делает это, ее собственный рабочий график не слишком способствует и без того урезанной личной жизни. Почему-то Брим не нашел в последнем замечании ничего особо необычного. Просто такая вот она девушка. Помни, убеждал он себя, это просто разговор двух профессионалов. Но… о, как хотелось бы ему удовлетворить лично эти ее потребности!

Он любовался правильным овалом ее лица, ее золотыми кудрями, бархатистыми глазами — ставшими теперь еще бархатистее от усталости и вина. И он все больше узнавал о ней — о ее жизни, ее семье, ее привязанностях, — всю ее жизнь с самого детства. Она говорила свободно, с удовольствием вспоминая жизнь такой, какой она была до войны. Брим улыбался вместе с ней, хотя рассказ ее оставлял у него привкус легкой горечи.

Потом она неожиданно окинула взглядом кают-компанию. Если не считать Гримсби, остававшегося в буфетной в силу своих служебных обязанностей, они оказались одни. Марго посмотрела на свой хроноиндикатор и зажмурилась.

— Вселенная, Вилф! — ужаснулась она. — Мне меньше чем через пять метациклов заступать на дежурство! Мне пора, прямо сейчас. — Она дотронулась до его руки, и взгляды их встретились. — Спасибо за приятное разнообразие в унылой службе, — прошептала она.

Как возмутительно редки Вы, радости мгновенья!

О, много ль ждет меня еще Тепла и наслажденья?

Помогая ей накинуть парку, Брим почему-то забыл все известные ему стихи.

— Ничего не идет на ум, — признался он. — Но я вот что вам скажу: благодаря этому вечеру приобрели смысл даже самые тяжелые моменты моей жизни. — Несколько мгновений он стоял так близко от нее, что почти касался ее лица — замечая при этом, что его чисто Профессиональный подход тает с каждым проходящим циклом.

Тут, по обыкновению как бы ниоткуда, возник Гримсби, на этот раз с собственной курткой Брима. Это разрушило чары.

— Б-большое спасибо, Гримсби, — пробормотал карескриец, ошалело глядя на коротышку-стюарда.

— Не за что, — улыбнулся Гримсби. — Она прекрасна, правда, сэр? — Он отдал честь и снова исчез в буфетной. Марго посмотрела ему вслед и сонно улыбнулась.

— На вашем месте я бы не приставала к нему с вопросами, Вилф, — хихикнула она. — Если в этой старой Вселенной и есть место волшебству, то Гримсби точно его часть.

— Вы тоже. Марго, — прошептал Брим, провожая ее к выходу.

— Что-что? — спросила она.

— Так, ерунда, — ответил он. — Просто пожелал Гримсби доброй ночи.

Ветер на улице немного стих, но все равно у Брима перехватило дух от холода, пока они спускались по трапу и шагали по заснеженному причалу к ее маленькому глайдеру.

— Я рада, что опрашивала вас последним, Вилф, — произнесла она.

— Так вы это нарочно? — удивился он.

— Это моя профессиональная тайна, — улыбнулась она. — Но мало того что в спешке я могла бы упустить ценную информацию, полученную от вас, я могла бы еще и лишиться этих последних метациклов, что мы провели с вами, правда?

Брим опустил глаза.

— Да, — сознался он. — Это правда, я ни за что бы не осмелился пригласить вас выпить со мной. — Он покачал головой и передернул плечами. — Должно быть, столько офицеров было бы…

Она поднесла, к губам палец в тонкой, перчатке.

— Во Вселенной не так уж много Вилфов Бримов, — сказала она. — Уж позвольте мне самой выбирать себе друзей. Ладно?

— Ладно, — с улыбкой согласился Брим. Он распахнул перед ней дверцу ее глайдера и зажмурился от ударившего в лицо снежного заряда.

Она скользнула на водительское место и еще раз подняла на него глаза.

— У нас тут не так уж много людей, читающих стихи, поэтому вы здесь не чужой, Вилф. — Она чуть склонила голову набок. — До скорого, — добавила она и захлопнула дверцу.

— До скорого, — откликнулся он. Маленькая машинка ожила, стряхивая с себя снег, приподнялась над землей и заскользила прочь от воды, освещая фарами занесенную снегом дорогу. Брим долго смотрел ей вслед, и только когда красные хвостовые огни окончательно скрылись в ночной пурге, повернулся и задумчиво зашагал обратно к трапу. Самая настоящая принцесса, черт возьми, — а ему и не страшно.

* * *

Остаток ночи Брим провел, без конца ворочаясь на своей узкой койке. Когда ему время от времени удавалось провалиться в какое-то подобие сна, его терзали новые сновидения о Марго: ее красота оставалась для него — увы! — недосягаемой; утешало только то, что по крайней мере в этом сне не присутствовал барон Роган Ла-Карн. Большую же часть времени он и вовсе не мог сомкнуть глаз, лежал и смотрел в темный потолок, пытаясь убедить себя в том, что эти невероятные отношения с прекрасной аристократкой не выходят за рамки дружбы, возникшей на основе взаимных профессиональных интересов. «Взаимные профессиональные интересы». Это определение ему понравилось. Действительно, чем не основа для дружбы, пусть даже и с особой королевского рода, чье положение в обществе находится на недосягаемой для него высоте. Хорошее определение. И звучит убедительно.

В конце концов он все-таки уснул по-настоящему, однако выспаться ему так и не удалось: через каких-то два метацикла на его пульте связи зажужжал зуммер. Офицерскому составу предлагалось собраться в кают-компании через двадцать циклов. Брим сонно натянул мундир. «Взаимные профессиональные интересы», — повторял он про себя, чистя ботинки. Что ж, раз так, что мешает ему сделать следующий шаг? Расчесывая всклокоченную шевелюру, он размышлял, что можно позволить себе с членом королевской семьи. Он покачал головой и рассмеялся. На этот раз ему придется импровизировать — обычному карескрийцу, каковым он является, таких знаний не положено.

И все же…

* * *

— Я не задержу вас надолго, — объявила с улыбкой Коллингсвуд, восседавшая во главе стола. — Я знаю, что у всех вас свои дела… — на щеках ее проступил легкий румянец, — равно как и у меня самой.

По кают-компании прокатился одобрительный ропот, из которого вырывались возгласы тина «Слушайте!» или «Валяйте, капитан!». Брим осмотрелся по сторонам. Справа от него сидел Ник, по обыкновению в мундире с иголочки, покачивая ногой в отполированном до зеркального блеска ботинке. Напротив капитана с царственным видом восседал Амхерст, а слева от него почти сполз с кресла еще не пришедший с вечера в себя Голсуорси. Рядом с ним, также с утомленным видом, сидела София Ним, уставившись покрасневшими глазами куда-то далеко-далеко от «Свирепого».