Воскресное утро - Михаил Алексеев Страница 28

После окончания показа возможностей авиационной техники делегация разделилась. КБ Микояна в полном составе двинулось к самолетам, причем облазив Ми Г-23, повздыхали, понимая, что такой самолет им не создать, и удовлетворились Ми Гами попроще. Климов и Нудельман сразу пошли с инженерами Центра в ТЭЧ, где стояли самолеты в полуразобранном состоянии на регламентах. Там они могли посмотреть то, что есть у них внутри. Миль и Камов, оживленно жестикулируя, о чем-то разговаривали с пилотами вертолетов. Минц с товарищами в сопровождении начальников связи частей двинулись знакомиться со средствами связи и радиолокаторами.

С конструкторами на стоянку пошли и четыре прилетевших с Жигаревым летчика. Им предстояло освоить Як-12 и Ан-2.Самолеты на фоне реактивных Ми Гов их не порадовали, но приказ есть приказ – и они приступили к их изучению. Оганян пообещал один Як-12 Жукову, а один – оставил себе. Ан-2 предполагалось использовать как посыльный самолет.

А все руководство продолжило осмотр оружия и техники. Даже Каганович не поехал на станцию, справедливо заметив, что без его разрешения никто никуда с нее не уедет.

Для показа техники с платформ сняли по одной единице каждой. Только батарея «Ос» уже заступила на боевое дежурство в полном составе.

На краю ВПП, где располагалась запасная грунтовая полоса, грохотали «семьдесят двойка», Т-55 и ПТ-76, стремительно носились БТР и БМД, красиво раскачиваясь, бегали БМП и БРДМ ^[22], пофыркивая дизелями, крутили башнями «Акация» и «Гвоздика». Выполнение норматива по развертыванию и отражению танковой атаки показал расчет Д-30. В стрельбе из оружия ограничились только стрелковым – не было поблизости нормального полигона.

Вот только после этого уехал на станцию Каганович. Жуков же стал обсуждать варианты применения частей с командирами частей и Оганяном, Берия познакомился с офицерами Особого отдела и в свою очередь представил сотрудников НКВД, закрепляемых за частями в помощь штатным. Их на каждую часть выделили по пять, предполагая в скором времени особый интерес немецкой разведки к оружию и самим потомкам. Кроме того, с Берией прилетели еще десять оперативников, которым предстояло познакомиться и составить справки на каждого гражданского жителя, попавшего сюда из 1979 года.

В этой связи Берия поговорил с замполитом Центра Кияном, по поводу регистрации военнообязанных, и заинтересовался лейтенантами-подводниками. Точнее, об их специальностях и о том, что они служили на атомной ракетной подводной лодке, почуяв, что один из них – это то, что ему нужно для реализации задания Сталина. Поэтому попросил устроить ему встречу с ними.

Каганович, приехав на станцию вместе со специалистами из КБ по проектированию тепловозов, осмотрел тепловозы, пообщался с локомотивными бригадами, дежурными по станции, начальником и замом начальника станции, записал вопросы по снабжению, которые нужно было решить немедленно для обеспечения движения на этой ветке, посовещался с движенцами и путейцами, и в итоге принял решение о возможности движения поездов такого веса со скоростью не более 60 кмч на плече Москва – Минск. Чтобы поезда гарантированно проходили руководящие подъемы, приказал перебросить из Москвы в депо Вязьма девять мощных грузовых паровозов «ФД». При работе по схеме «двойной тягой» в паре с тепловозом эти локомотивы должны были помочь проходить подъемы, выдерживая скоростной режим. Тепловозным бригадам, в связи с невозможностью их замены, на всем маршруте выделялись в помощь машинисты-инструктора, знающие свои участки.

На вечер было назначено отправление стоявших тут поездов на Минск. Специалисты из КБ ехали в кабинах тепловозов, чтобы снимать характеристики работающих агрегатов.

Жуков и Жигарев улетели каждый на своем «дугласе» перед обедом – у них были назначены совещания в Минске, а Жигареву нужно было еще заскочить в Бобруйск, куда уже перебазировался 161-й ИАП 43-й дивизии. Вечером, на Бобруйский аэродром выходила автомобильная колонна технического обеспечения аэродрома и батарея «Ос» с обзорной РЛС. Перебазирование реактивных Ми Гов было запланировано на утро 19 июня.

После обеда на аэродром «Двоевка» начали прибывать подразделения дивизии НКВД. Через сутки она должна была взять под охрану и оборону режимный объект. Приблизительно в это же время на станцию Вязьма-Брянская прибыли вагоны с электростанциями, топливом для них и продуктами питания.

«Антей» вечером отвез в Москву Берию и Кагановича с сопровождающими и обратным рейсом привез 150 высококвалифицированных авиатехников, отобранных по приказу Жигарева для Особого корпуса.

17 июня 1941 года. Аэродром «Бобруйск»

Лейтенант Николай Егоров уже второй год служил в 161-м полку 43-й дивизии, которой командовал герой войны в Испании генерал-майор Захаров, сделавший стремительную карьеру со старшего лейтенанта-летчика до генерал-майора командира истребительной дивизии. Своим командиром гордилась вся дивизия. Однако год назад слава их командира не помогла их дивизии, когда в округ начала поступать новая техника. Объяснили им просто – их дивизия крайней в ВВС получила последнюю, 30-ю модель И-16. Две 20-мм пушки ШВАК были, конечно, серьезным аргументом, и двигатель этой модели в два раза был мощнее, нежели в первых сериях, однако же все уже понимали, что звездный час этого истребителя уже позади.

Служба шла по распорядку до вчерашнего дня, когда во второй половине последовал приказ о передислокации всей дивизии, за исключением их полка, на аэродромы Минска. И если всем полкам приказ был сменить аэродром до 20 июня, то их полк перелетал в Бобруйск в пожарном порядке. Самолеты перелетели, а БАО должен был прибыть только ночью.

Аэродром летчикам понравился – длинная асфальтовая полоса, бетонные рулежки и стоянки, четыре больших ангара – что особенно понравилось технарям. И все это находилось на окраине города. Штаб расположился в большом каменном здании. С аэродрома убрали сидевшие до этого здесь бомбардировщики 13-й авиадивизии. По прилету командир полка рассредоточил самолеты по стоянкам, как это было предписано в последних приказах. Масксети должен был привезти БАО. Однако после обеда на аэродром неожиданно приземлился «дуглас» Начальника Штаба ВВС генерал-лейтенанта Жигарева, который, осмотрев аэродром, тут же приказал убрать их самолеты на грунт, объяснив, что на бетонных стоянках будут стоять самолеты другого полка, который должен прилететь утром 19 июня.

Командир полка, выслушав приказ, коротко и сухо ответил «Есть!», но рядовые летчики зароптали, и в воздухе повис незаданный вопрос «А чем тот полк лучше их полка?», на что Жигарев неожиданно улыбнулся и ответил: «Сами увидите». Командиру добавил, что ночью прибудет наземное обеспечение второго полка, а утром батальон НКВД для охраны аэродрома. И его «дуглас» помчался в Минск.

Личный состав полка и БАО с ночлегом еще не определились, и Егоров заночевал под крылом своего истребителя на зимнем реглане, предусмотрительно взятым им с собой. Проснулся он от рева двигателей, криков людей и мечущегося света фар и прожекторов – почти одновременно прибыли две автоколонны обоих полков. И если набор наземной техники обеспечения ему был знаком и малоинтересен, то автотехника второго полка его озадачила. Он не знал ни одного автомобиля. Особенно впечатлили большие топливозаправщики и один огромный грузовик с кунгом, который оказался радиолокационной станцией, о которых ходили слухи, но их мало кто видел. То, что это РЛС, он понял потому, что машина, встав на свое место и запитавшись от прицепного генератора, развернула антенну, тут же принявшуюся равномерно вращаться. Представители их родного БАО сначала заспорили по расположению спецтехники, однако приехавшие с новичками командиры в форме НКВД тут же дали понять, кто тут главный. Главными были новички. Поэтому сначала расставлялась их техника, а их родное БАО вынуждено было занимать то, что осталось. «И тут они нас объехали», – с неудовольствием подумал Егоров. Еще он заметил большие шестиколесные машины с непонятными контейнерами и антеннами сверху, которые, разъехавшись, образовали квадрат, внутри которого находился аэродром. Они заняли позиции, и над ними закрутились небольшие странные антенны. От них связисты потянули провода к большой РЛС. Все это было удивительно и интересно, но поразили Егорова красноармейцы – как и положено в пилотках, но с голубыми и черными погонами, мелькавшие среди техников, водителей и других специалистов БАО. Егоров сначала опешил, но потом немного успокоился, увидев, что командиры в форме НКВД никак не реагируют на эту странность, и решил посмотреть, что будет дальше. И дождался – утром все – и летчики, и командиры, и все из БАО дали подписки о неразглашении государственной тайны сотрудникам НКВД. Летчикам жестко было рекомендовано – живыми в плен не попадать. Вот тут Егоров действительно задумался – что же это за полк такой будет их соседом?