Хроники пикирующего Икаруса - Евгений Мисюрин Страница 28

Проснулся я в медкапсуле, а надо мной ушастая аграфка стоит. Да и камера вообще-то её собственная. Я, честно говоря, даже подумал, что начнёт сейчас пилить, что влез к ней, да ещё, может даже хозяйку выгнал. Но нет, повезло. Стоит, улыбается.

– Как ты себя чувствуешь? – спрашивает.

А я… как я чувствую? Да привычно уже плохо. Хрень какая-то у меня с этими капсулами. Все люди в них, понимаешь, лечатся, а я уже который раз из них хуже, чем был выбираюсь.

– Фигово, – отвечаю. – Не знаю, почему, но голова болит и всё тело ломит.

А сам вылезаю, значит, наружу. На всякий случай, медкапсула-то чужая. Вдруг она, например, на хуманов не настроена, потому мне и фигово.

Вышел, оделся, до пилотского кресла дополз, экраны тёмные.

– Санир, что там снаружи? И вообще, долго я в отключке-то был?

Искин включил изображение, а работает только правый боковой и половина переднего. Остальные, похоже, не выдержали нашей мягкой посадки.

– Ты провёл в капсуле четыре часа.

– У нас забортные анализы готовы? Как там снаружи? Да и в целом, что с нашим Икарусом?

– Транспорт, – говорит, – герметичен, все системы работают в штатном режиме.

Ну, это уже хорошо. Я боялся, что мы вообще, пока сядем, в решето превратимся. Посмотрел в монитор – тишина. Никого вокруг нет, одни здания стоят, но видно, что брошенные. Часть порушилась, причём, не из-за нашего падения, а раньше. Сквозь брусчатку уже трава вовсю растёт, а кое-где даже деревца.

А здания, те, которые целые, хороши. Чем-то центр Питера напоминают. Так же друг к дружке вплотную, некоторые со статуями, то на крышах, то на фасадах. Правда, от окон почти ничего не осталось, и осыпались многие. Но, похоже. Меня даже ностальгия по сердцу резанула. На какой-то момент подумал, что чем чёрт не шутит? Вдруг мы и в самом деле попали на Землю, лет через тысячу после моего времени. Но, правда, вспомнил, что вообще не на полноценной планете, а всего лишь на спутнике, и глупости всякие из головы выкинул.

Тут эльфийка подошла. И опять со стаканом. Она что, решила на себя взять функции стюардессы? Тогда ей срочно надо показать, где находятся аварийные выходы и спасательные жилеты под сиденьями.

– Тебе, – говорит, – надо принять этот напиток, чтобы прошла головная боль.

Я ей:

– Дорогая принцесса, – отвечаю. – Спасибо за заботу, но никто на тебя эту обязанность не накладывал. Я сам в силах позаботиться о себе и своём транспорте.

Правда, стакан взял, и одним глотком в себя опрокинул, потому что пить ужасно хотелось. Но потом увидел, что задел-таки девушку. Она губки надула, ушки свои повесила, даже потускнела как-то вся.

– Простите, – ворчит. – Я совершенно не имела намерения вам себя навязывать.

Вот напасть! Теперь она обиделась. Надо как-то ей галантно всё обсказать.

– Нет, – поясняю. – Никто к тебе претензий не имеет. Но ведь и обязательств таких на тебя никто не накладывал. Что ты здесь, прислуга что ли? Извини, но иметь в прислугах эльфийскую принцессу я не могу себе позволить.

Блин, хотел, как лучше, получилось… Она только сильнее обиделась.

– В таком случае, – говорит, – я не хочу быть вам обузой. Принцесса Тавадиэль, пятый лист ствола, благодарна вам.

И кланяется опять, как только она умеет. При этом, вот ведь, школа этикета, вроде и сказала спасибо, даже поклонилась, а я стою, как оплёванный. Блин! А ушастая продолжает:

– Не будет ли ваше милосердие так велико, чтобы разрешить мне забрать подаренный комбинезон. Извините, но не хотелось бы выходить на неизвестную планету без одежды.

Интересно, думаю, а если я скажу «нет»? Так и пойдёт по улицам булками сверкать и сиськами трясти? И понимаю – пойдёт. У этой гордости хватит. В крайнем случае, тут же, у Икаруса, сплетёт себе травяную юбку. Блин! Блин! Да за что же мне это? Нормально же летели!

А аграфка уже возле шлюза стоит, за застёжку держится.

– Забирай, конечно, – говорю. – И помни, здесь тебе рады, никто тебя не выгонял, поэтому ты в любой момент можешь вернуться.

Ну вот, на душе полегчало, хотя, последнюю фразу я сказал уже в закрывающийся шлюз.

Ушла. Я ещё минуту посидел, пока сердце унялось, и решил наружу идти. Не за нашей ушастой красавицей, уверен, она сама вернётся. Не знаю, почему, но чувствую. А я хотел наоборот, Икарус осмотреть, ну, и подлатать, что получится. Понятно же, что как бы Герасим ни хорохорился, повреждений у нас, как у лидера после ралли.

Скаф я надевать не стал, планета всё-таки кислородная, пошёл в одном комбезе. Опять же, будут какие поломки, может смогу сразу, как говорится, на коленке, починить. А битый он должен быть сильно.

В общем, так и оказалось. Верхний слой брони почти весь отлетел, но и хрен с ним. Понятное дело – проволока и сварка это вам не штатные защёлки. Кроме того, углы замяли, а в одном месте трюм наоборот, наружу вздулся. Я позже глянул – медкапсула в этом месте в стену била, вот и выгнула.

Побродил, я, потом побегал, попрыгал. Прикольно. Тяжесть хорошо, если в треть земной, а то и ещё меньше. Сначала неудобно было – идёшь, а ноги сами собой до пояса задираются, но буквально через несколько минут привык.

А прыгать как классно! Давление-то высокое, раза в полтора выше, чем дома. И притяжение слабое. Прыгаешь, и такое ощущение, что аж зависаешь в верхней точке. А через некоторое время я заметил, что и не устаю вовсе. Думаю, это тоже из-за давления и повышенного содержания кислорода. У меня даже голова прошла почти сразу, как внешним воздухом дышать начал.