Хроники пикирующего Икаруса - Евгений Мисюрин Страница 27

До газового гиганта добрались за десять стандартных часов. Они, кстати, если и отличались от привычных мне, земных, то так мало, что я разницы и не заметил.

Уже хотелось спать, дежурная по камбузу эльфийская принцесса снова принесла свою кашу. Я с удовольствием поел, после чего прошёл к синтезатору и в момент наколдовал себе большой кусок жареного мяса. Не, ну чего, постоянно кашками питаться что ли? Я мужик или где?

Ушастая сидела за столом и смотрела на меня почему-то обиженными глазами. Что я ей сделал? Спокойно сам, заметьте, её не просил, приготовил, сам съел. А тут как раз Санир:

– Выходим на орбиту газового гиганта, через полчаса переход на орбиту спутника. Рекомендую занять оба пилотских кресла и пристегнуться.

Блин, а я только половину куска сжевал. Пришлось пихать остаток обратно в синтезатор, пусть раскладывает опять на свои молекулы, потом заново соберу.

Подбежал, уселся… мать моя, красота-то какая!

Представьте, огроменная планетища, почти во весь экран. Облака какие-то рыже-коричневые, а под ними как бензин по луже растёкся. Всё переливается, всеми цветами играет. Ни одна полоса дольше минуты не живёт – то сольются две, то наоборот, на куски распадается. Ну, одно слово – газовый гигант. Но красиво.

И тут из-за краешка выскакивает такой шарик, от нас примерно с Луну размером. Бежит, торопится. Я смотрю, на нём и облака белые, и атмосфера с синевой, кислородная, значит. Искин тут же маневровые включил, и к нему. Пять минут, и мы уже на внешней орбите. На экране материки показались, моря. Суши, кстати, кажется, даже больше, чем воды. Моря больше на проливы похожи. Ну, и размерчик, конечно. Не так, чтобы чувствовать себя маленьким принцем, но и не Земля, да. Действительно, не больше Луны, может даже меньше.

– Санир, – говорю, – ты можешь изображение увеличить? Так, чтобы можно было разглядеть города или ещё что?

– Сейчас, – отвечает, – попробую.

И действительно, стало видно зелень лесов, а кое-где пятна городов. Маленьки, скорее даже посёлки. Меня только один заинтересовал – большой, почти как дома. И стоит на берегу залива, в дельте реки. Ну, думаю, надо постараться именно сюда и упасть. Да ещё и так, чтобы живыми при этом остаться.

Глянул я на аграфку, сидит, губы сжала, молчит.

– Санир, что с эфиром?

– Ничего.

– А ты о бедствии доложил?

– Во всех диапазонах. Пока ответа не было.

Ну ладно, думаю, надо как-то пытаться приземлиться. Поворачиваюсь к ушастой.

– Танюша, – говорю. – Иди-ка пока ложись в свою медкапсулу. Она хотя бы тебе жизнь гарантирует.

Принцесса явно хотела что-то сказать, даже рот открыла, но потом глянула на меня. А меня аж трясёт всего. Это я же я только вид делаю, что такой храбрый весь, как Д’Артаньян, а на самом деле страшно. Подозреваю, что даже побледнел. Ну, она и не стала ничего мне отвечать. Кивнула, встала, и в трюм пошла. Только перед самой дверью уже остановилась.

– Желаю вам удачи, – говорит.

А у самой голос дрожит. Ну понятно – тоже хорошего ничего. Я хоть и попытался превратить Икарус в черепаху, ни с шасси, ни с тормозами вопрос не решил. Единственная надежда – на маневровые двигатели, да много ли от них пользы в атмосфере? Поэтому сижу в скафандре, всеми возможными ремнями пристёгнутый, только шлем не надел.

А Икарус уже в атмосферу входит.

– Герыч, – кричу, давай мне управление.

От страха даже его настоящее имя забыл, но и искин не обиделся, все права мне передал, я джойстик в руки, и как на приставке – то подруливаю, то подтормаживаю. Щиты врубил на полную, чтобы корпус не расплавился, а сам думаю. Вот маршевый двигатель, он же как устроен?

Там система хитрая. Она в миллиметре от носа корабля создаёт гравитационное поле. И корабль туда типа притягивает. Как осёл с морковкой. Чем сильнее поле, тем быстрее судно к нему движется. А так как поле движется вместе с Икарусом, то получается нормальное перемещение по системе. Скорость вообще бывает бешеная, до двух тысяч километров в секунду.

Так вот, сейчас нам передний маршевый и на фиг не нужен. Поэтому нельзя ли его перенастроить так, чтобы он поле создавал в противофазе к местному тяготению. Это же тогда штука вроде антиграва получится.

Сам думаю, а сам рукой стараюсь курс держать. Уже двенадцать оборотов сделали, и высота до семидесяти километров упала. Плотные слои пошли. Икарус задрожал, джойстик из руки так и норовит выпрыгнуть. На экране красные всполохи от щита, эргометр почти зашкаливает от отводимой в реактор энергии.

Развернул я маневровые и врубил полный газ. Меня аж чуть из кресла не выкинуло. В стенку трюма что-то – бум! – опять как в тот раз. Неужели снова дырка? Санир кричит:

– Ты что делаешь, это запрещено!

– Почему? – спрашиваю.

– Можно лишиться маневровых двигателей.

– А зачем, – говорю, – мне мёртвому маневровые двигатели? Я лучше без них, но живой.

А высота уже километров двадцать, почти как у самолёта. И скорость всего девятьсот в час. Это ж, практически, на месте стоим. Так, глядишь, и сядем. Выключаю маршевые, – в стену что-то опять – бум! Да кто же там к нам ломится?

Но зато нос задрался. У нас же аэродинамика как у холодильника, только ещё и бронеплиты будто чешуя торчат. Ну и подняло нос в какой-то момент выше кормы.

Я, в общем-то этому как раз и рад. Уж лучше на трюм упасть, чем на кабину. Там принцесса в медкапсуле, ей по-любому почти ничего не грозит. Ну, если, конечно, мы всей тушей сверху не плюхнемся.

Но вот сейчас нос кверху, это ещё и по другой причине хорошо. Дождался я самого крутого угла, да и врубил маршевые. Если бы не ремень безопасности, влепился бы башкой в лобовой монитор. А так, только вырвало, и то немного, почти скаф не запачкал. Но зато скорость чуть не до нуля упала. Точнее, траектория изменилась. Икарус с полсекунды постоял, и потихоньку потянулся вверх. Я движок выключил. У нас опять неконтролируемое падение. Я маневровыми.

Санир уже в голос орёт, что я нарушаю все нормы безопасности, и он сейчас у меня управление отберёт и вообще больше никогда не даст.

– Если уверен, что можешь лучше, – говорю, – забирай.

– Не могу забрать, – отвечает. – у тебя почему-то приоритет.

– Тогда сиди и молчи. Я пять лет истребителем управлял.

– Ты дома был лётчиком?

Ну не объяснять же тупой железке, что я в DCS играл! Поэтому я надул грудь, правда в скафе этого не заметно, но всё же.

– Я, говорю, Лос-Анжелес бомбил, и за Сталинград воевал. Так что посажу, ничего не будет.

А голосок-то дрожит, да и руки не очень уверенно джойстик держат. Страшно, блин. Одно дело, когда на хорошо проработанной модели за монитором летаешь, и совсем другое, когда бронированный чемодан пытаешься на неизвестную планету посадить. Ни движка приличного, ни аэродинамики. Даже шасси нет!