Пустошь - Джен Александер Страница 28

– Что ты делаешь? – спрашиваю я.

– Ты же не думаешь, будто мы оставим все это здесь и отправимся на поиски с пустыми руками?

Кто бы сомневался, что Деклан первым делом заговорит о своем задании. А ведь мы не виделись с того самого дня, как я привела его в бар. Мое отсутствие могло означать все что угодно: может, меня взяли в плен, ранили или убили.

Я задумчиво грызу кончик ногтя.

– Сегодня мы никуда не пойдем, – говорю я наконец.

Деклан застывает на месте, держа в одной руке лямку рюкзака, в другой – монитор от двух устройств, которые он устанавливал по бокам от двери. Он перестает улыбаться и морщит нос.

– Тогда зачем ты пришла?

– Я пришла, чтобы… Поиски придется пока отложить: в последнее время мой геймер играет в «Пустошь» чаще обычного.

– Почему?

Как ему ответить? Объяснить, что Оливия ведет себя непредсказуемо и входит в игру, когда попало? Или рассказать о том кратком миге, на который мне удалось выйти из повиновения и обрести самостоятельность? Я доверяю этому парню не больше, чем самой Оливии. С другой стороны, он хорошо разбирается в игре. «Пустошь» – его профессия. Вряд ли на Деклана можно положиться, но вдруг он поможет мне понять, что произошло на подземной стоянке?

– Я неисправна, – говорю я наконец.

Деклан смотрит на меня, как на последнюю идиотку:

– Ты функционируешь в отсутствие геймера – естественно, ты неисправна.

Он произносит это таким тоном, будто я робот. Я кидаю в него оберткой от ПДР. Не долетев до цели, она медленно опускается на пол. Деклан дует на нее, и обертка скользит в мою сторону.

– Я о другом. Мне удалось ненадолго выйти из подчинения, пока она мной управляла. В тот день, когда мы вернулись. Она хотела, чтобы я застрелила людоеда, и…

– Ты ее заблокировала?

Деклан тут же забывает про раскиданные на полу вещи, подтаскивает ко мне рюкзак и садится на него верхом. Внутри все звенит и гремит. Надеюсь, он не сломал ничего такого, что может нам понадобиться.

– Я просто… ну да, наверное, заблокировала.

Деклан медленно кивает, словно пытается переварить услышанное. Меня пронизывает ледяной страх, и я жалею, что рассказала ему. Какая же я дура…

– Ты – аномалия, Вертью, – говорит он и осторожно берет меня за руку.

Я украдкой смотрю на Деклана – на его сощуренные темные глаза, стиснутые челюсти, закушенную в раздражении верхнюю губу. И на обнаженную грудь. Ну что ему стоит надеть футболку…

– Не понимаю, почему твой чип дал подобный сбой. Как ученые из «Лан корп» ничего не заметили? Как…

Ученые… Одно это слово переворачивает весь мой мир с ног на голову. Мне хочется куда-нибудь спрятаться. Я вскакиваю на ноги и бросаюсь к двери, но Деклан хватает меня за руку.

– Эй, подожди! Я не имел в виду, что это плохо. Я…

Он прижимает меня к стене и пристально смотрит в глаза:

– Просто я никогда не встречал такого персонажа, как ты. Да и не только я.

Сердце колотится так, словно кто-то бьет кулаком в дверь. Словно под ухом у меня палят из пистолета. Я представляю, как лежу, привязанная к столу, а ученые и врачи из «Лан корп» осматривают и ощупывают мою голову. Меня передергивает.

Деклан проводит пальцами по моим запястьям, покрытым мелкими шрамами – крошечными зарубцевавшимися ранками, которые начинают ныть в холодную погоду. Его ладони скользят вверх по моим рукам и ложатся мне на плечи. Он наклоняет голову, так что наши лица почти соприкасаются, а завиток его черных волос щекочет мне лоб.

Мое дыхание становится все медленнее, пока совсем не замирает. Сердце стучит так быстро, что готово разорваться. Наши тела соприкасаются, и я чувствую исходящий от его кожи запах, вызывающий в памяти стопки чистой одежды.

Комната заваливается набок и начинает вращаться.

– Пойми, нелегко переварить все это сразу, – говорит Деклан.

Он вообще понимает, каково мне сейчас?

– Не подставь меня, – шепотом произношу я, как только удается перевести дыхание, а комната перестает описывать круги. – Пожалуйста.

Подставит – даже не сомневаюсь. Надеюсь только, что произойдет это после того, как он выведет меня из «Пустоши». Тогда, по крайней мере, я могу попытаться сбежать.

– Я не собираюсь тебя сдавать, если ты об этом.

– Тогда не упоминай больше о «Лан корп», ученых и всем прочем, чтобы я не думала, будто ты сдашь меня, как только мы пересечем границу. И убери руки.

Уж слишком он голый. И стоит чересчур близко.

Деклан убирает руки, однако назад не отходит.

– Я заинтригован. Вертью, твоя голова…

Деклан выдерживает паузу, будто раскачивает незаконченную фразу на веревочке – так высоко, что мне не достать. Я стискиваю зубы. Ждать, когда он заговорит, почти так же мучительно, как не иметь власти над собственными словами. Лицо Деклана подергивается, и на нем появляется что-то вроде улыбки.

– Не знаю, неисправность тому виной или нет, но ничего, похожего на твой мозг, я еще не встречал. Судя по всему, твой чип настроен на прием и передачу. Мне страшно хочется узнать, что происходит у тебя в голове. Я даже спать по ночам не могу.

И все?

В глубине души мне хочется, чтобы Деклан сказал то же самое немного по-другому. Хочется, чтобы он не спал по ночам, думая обо мне, а не о моем мозге… Ерунда. Просто от голода и жажды у меня путаются мысли. Я несколько раз сглатываю, пытаясь избавиться от внезапной сухости во рту.

– Что значит передача и прием?

Деклан хмурит брови, словно пытается что-то вспомнить. Я жду ответа и считаю удары собственного сердца. Когда дохожу до семьдесят девятого, Деклан говорит:

– Чипы есть и у персонажей, и у геймеров. Геймеры настроены на передачу, персонажи – на прием. Что же до твоего чипа… Похоже, он работает в обе стороны.

Деклан соединяет большой и указательный палец и дергает рукой вверх-вниз, изображая переключатель.

– Геймер посылает тебе сигнал, а ты, судя по всему, можешь послать ему ответный. Это ненормально, Вертью. Такого «Лан корп» даже в страшном сне не приснится. Сообразительный, упорный, разумный персонаж. А теперь ты научилась блокировать своего геймера! Посади тебя в игровую комнату, и ты сможешь им управлять!

– Что ты имеешь в виду?

Деклан отступает назад. Я замечаю у него над пупком длинный, изогнутый дугой шрам. Мне приходится сжать пальцы в кулаки, чтобы не протянуть руку и не дотронуться до этого узкого серпа. Да что со мной такое?! Его работа – обеспечить мое нормальное функционирование, а мне хочется к нему прикасаться? Я выпрямляю спину и упираюсь взглядом в пол – единственное место, куда можно смотреть без опаски.