На туманном Альбионе - Геннадий Марченко Страница 27

Ещё одним нововведением было решение объявить русский язык государственным на всей территории СССР, включая республики. Местные языки сохранялись, но теперь русский во всех учреждениях стал обязательным. Это объяснили удобством для граждан страны: невозможно в каждой канцелярии иметь по полсотни переводчиков, а русский язык понимают жители всех республик. Большинство приняло закон с одобрением, хотя и не везде. По сообщению «голосов», были протесты и даже попытки межнациональных погромов в Грузии, Азербайджане, Прибалтике, Узбекистане и на Западной Украине. Но власти подавили их очень быстро, решительно и беспощадно. Были многочисленные аресты среди местных чиновников, интеллигентов и молодёжи «титульных» национальностей.

Интеллигенция тоже получила свои плюшки. Им разрешили свободно собираться на чтения стихов, выступления неформальных групп и музыкантов, литературные и философские диспуты. Художникам-абстракционистам, которых Хрущёв на знаменитой выставке в Манеже назвал «пидарасами», разрешили выставляться за границей. По Москве ходили апокрифические слова, якобы сказанные самим Шелепиным: «Я эту мазню не понимаю, меня от этих уродов воротит, но, если иностранцам хочется смотреть на это дерьмо, пусть смотрят. Страна хоть валюту получит…» А что, полностью поддерживаю!

Кроме того, в «Новом мире» начали печатать знаменитый роман Пастернака «Доктор Живаго». Правда, уже через пару месяцев прекратили, когда читатели засыпали редакцию письмами с требованием перестать печатать эту «унылую антисоветскую галиматью». Популярны стали неприглаженные военные воспоминания, причём не только генералов и маршалов, но и простых солдат и младших офицеров, которые собирала группа журналистов и издавала, слегка литературно подшлифовав.

Были и другие изменения. Например, прекратились гонения на религию. При этом Русская православная церковь вышла из экуменического движения и Всемирного совета церквей.

Одновременно началась постепенная реабилитация Сталина. Образ Вождя стал появляться в положительном виде в СМИ, литературе, на экране…

В то же время резко усилились нападки на местечковый национализм, клановость вместе с «пережитками средневекового феодализма и родоплеменного дикарства». Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что мишенью являются советские республики, особенно Кавказа и Средней Азии.

В то же время разворачивалась пропаганда против западного образа жизни, но не привычная кондовая, а весьма тонкая и ядовитая. Не отрицалось, что в странах Запада большинство народа живёт лучше, чем в СССР, но это объяснялось тем, что всё это счастье зиждилось на ограблении Западом колоний или бывших колоний, которых у СССР сроду не бывало, а также из страха Хозяев Запада перед примером СССР и других соцстран. Ну а в случае США – ещё и благодаря безудержному печатанию навязанных всему миру и мало чем обеспеченных зелёных купюр.

Проводилось сравнение с не столь благополучными странами «свободного» мира за пределами Запада, а также выброшенных на обочину западного общества жителей самих западных стран.

Всё это сдабривалось документальными историями об унижении капиталистическими работодателями своих работников, на фоне которых ещё не снятый французский фильм «Игрушка» выглядит доброй рождественской сказкой о стукачестве, подсиживании и тому подобных вещах на капиталистических предприятиях и так далее в том же духе.

Облегчили выезд в турпоездки за рубеж. Но чтобы попасть туристом на Запад, надо было сначала съездить в социалистическую страну. Да и в поездках на Запад туристов сначала везли в места вроде Гарлема в Нью-Йорке, показывая изнанку западного блеска.

Постоянно подавалась информация о ценах на Западе: на еду, одежду и прочий ширпотреб, бытовую технику, средства передвижения, жильё, учёбу, лечение и тарифы на коммуналку, налоги, и всё это в сравнении с западными зарплатами и жизнью в СССР.

«Голоса» исходили ядом, обвиняя СССР и его новое руководство в «пропаганде ненависти к Западу и „свободному миру”…» Судя по реакции западников, наши таки нащупали их слабое место!

В мире тоже происходили яркие события, и многие из них расходились с тем, что я помнил. В январе 1964 года в Москву прибыл премьер Госсовета КНР Чжоу Эньлай. В моём прошлом Чжоу тоже приезжал в Москву, но в октябре 1964-го, сразу после отставки Хрущёва. Вроде бы китайцы хотели прощупать почву на предмет восстановления прежней «дружбы навек», но тогда дело закончилось скандалом и окончательным разрывом.

На этот раз, похоже, переговоры прошли в обстановке взаимопонимания. Шелепин осудил непродуманные действия руководства СССР в прежние годы, которые привели к ухудшению отношений Советского Союза и Китая. Чжоу в свою очередь выразил надежду, что негативные страницы в истории отношений СССР и КНР перевёрнуты окончательно и бесповоротно.

Были подписаны соглашения о помощи Союза Китаю советскими специалистами и обучением китайских кадров, о возобновлении сотрудничества в атомной и ракетной сфере, а также о помощи СССР в усилении китайской армии и о координации действий в связи с агрессией США во Вьетнаме. Не помню, когда это случилось у нас, но в этой реальности американские бомбардировщики нанесли удар по Северному Вьетнаму в марте 1965-го. И, что характерно, нарвались. ПВО вьетнамцев завалило, по их сообщениям, два Б-52. Интересно, я о таком даже и не помню, как и о грандиозной битве в Южном Вьетнаме в какой-то долине Ядранг, где партизаны ухитрились сильно потрепать американскую дивизию.

Также Чжоу передал Шелепину приглашение Председателя КНР Лю Шаоци посетить Китай. Этот визит состоялся в конце мая того же года. Мао принял Шелепина с необыкновенной помпой. «Великий кормчий» не поскупился на слова о братстве навек китайского и советского народов и о нерушимой дружбе КНР и СССР, которую «никому не подорвать». По итогам встречи обе стороны объявили о подписании пакета соглашений, но без подробностей.

Правда, «голоса» сообщили, что Шелепин признал Мао вождём мирового коммунистического движения (за исключением партий, находящихся у власти, которые должны были сами решать этот вопрос), а также лидером «третьего мира». Похоже, это было близко к истине, так как Мао, провожая Шелепина в аэропорту, просто сиял. К тому же раскол в зарубежных компартиях на прокитайских и просоветских, начавшийся при Хрущёве, пошёл в обратную сторону.

Однако радость вождя КНР продлилась не долго. 3 декабря 1964 года газеты вышли с огромным портретом Мао в траурной рамке. По радио и ТВ сообщили, что «перестало биться сердце великого сына китайского народа». Учитывая, что в моём прошлом Мао протянул до 1976 года, сейчас биться оно перестало явно не само по себе.

Узнав эту новость ещё перед отлётом в Англию, я малость офигел. Неужели это моё письмо Шелепину сработало? А как ему это удалось? Или он как-то убедил китайских товарищей, а уж они сами расстарались?

Так или иначе, а Лю Шаоци стал Председателем КПК, а Чжоу Эньлай занял место Председателя КНР, уступив должность премьера Госсовета Чжу Дэ. Кроме того, были арестованы член политбюро, секретарь ЦК и куратор спецслужб Кан Шэн, военный министр Линь Бяо, министр общественной безопасности Се Фучжи, начальник Центрального бюро безопасности ЦК КПК Ван Дунсин, генсек ЦК КПК Дэн Сяопин, секретарь ЦК и главный идеолог Чэнь Бода и ещё ряд товарищей, которые, по словам Пекинского радио оказались совсем не товарищами. Все арестованные вскоре были расстреляны как «агенты американского империализма и гоминьдановской реакции».