Гнев - Айван Зорн Страница 26

– Мерси, – отозвалась она и вырубила телефон как раз вовремя, потому что стюардесса почти добралась до нее, растеряв по дороге всю свою кислую вежливость.

Ночная пересадка в аэропорту Московии, несмотря на опасения Амико, прошла неожиданно быстро. До пассажиров в Тарот никому не было дела: пограничники и таможенники смотрели сквозь нее, как сквозь стекло полусонными заплывшими глазками. Багаж не проверяли, сканер крови в отсеке инфекционного контроля не работал вообще. Такое пренебрежение безопасностью наводило на неприятные мысли.

Самолет в Тарот был полупустой, даже пассажиры бизнес-класса были предоставлены сами себе и сиротливо копошились в своих креслах, поглубже заворачиваясь в пледы. А в хвосте самолета она обнаружила места для курящих. Молоденькие стюардессы быстро и нелюбезно разнесли сэндвичи в целлофане, местные напитки: медовуху, квас, иван-чай (ничего из этого попробовать Амико не решилась) – и исчезли за шторками кухни. Там они что-то делили и дожевывали, за чем их и застала Амико, когда в какой-то момент пришла попросить кофе.

Пока они взлетали и набирали высоту, она нашла в сети доступ к главной библиотеке Тарота. Амико сносно владела русским. Такова была прихоть ее отца: чтобы, кроме английского и китайского, она знала и парочку забытых языков. Таротский был наречием русского, отдельные слова Амико не знала, но общий смысл понимала неплохо. Поплутав по ссылкам и разделам, она наткнулась на таротские хроники. Сначала взялась за них с энтузиазмом, но чем дальше, тем более путаным и туманным становилось повествование. Хроники изобиловали скучнейшим перечислением имен и родственных связей, описывая, кто кем кому приходился из десяти правящих кланов Тарота. Род Сентаво не был исконно таротским: Рамзес Сентаво был приезжим, из Московии. В Тароте он вдруг выгодно женился на девице Марусе Розеншталь, которая была и знатной, и богатой наследницей этих мест: ее отцу принадлежала треть ресурсов этого небольшого государства с сомнительным по тем временам статусом.

Затем хроники подробно описывали борьбу кланов за независимость от Московии. А после полного отделения в самом Тароте начались кровожадные междоусобицы. Возможно, в политической борьбе с Москвой Рамзес Сентаво благодаря старым связям сыграл какую-то решающую роль.

Таротская знать была очень религиозна, и время от времени в хронике сообщалось о крупных паломничествах к святым местам, но это ни в малейшей мере не мешало кланам реализовывать самые чудовищные и низкие интриги. История семьи Сентаво была частью общих многоходовок, только в самом конце Церковь в лице Папы вдруг публично поддержала на выборах двадцатипятилетнюю Долорес Сентаво, единственную наследницу рода Сентаво. Рим официально засвидетельствовал ряд знамений среди высшей иерархии, указывающих на богоизбранность молодой Сентаво. И на этом хроника обрывалась. За тридцать лет до сегодняшнего дня и незадолго до Заката.

Размышляя о том, что из этого всего следует, Амико не заметила, как заснула.

* * *

По прилете она благополучно нашла меч в отделении негабаритного багажа и пошла к выходу. Здесь столпилось человек тридцать – по виду отьявленных головорезов. Они оказались таксистами, окружили ее, показывая таблички с надписью «такси» на английском, и Амико, пробиваясь через их мрачноватую толпу, похвалила себя за предусмотрительный заказ машины заранее.

Ожидавший ее таксист был пожилой таротец, который, видимо, видел в этой жизни так много, что на все происходящее у него было одно выражение лица. Всю дорогу до города она пыталась разговорить старика, но он был немногословен. Его не волновала политика, как поняла Амико: ничего изменить невозможно, да и не нужно. Долорес Сентаво действительно была главой и Таротской Церкви, и Совета старейшин. Таксист сказал только, что она – мать Тарота. В таротце жила древняя готовность принять любой удар судьбы, не оказывая ни малейшего сопротивления. Это в мире Амико люди, чуть что с ними случалось, принимались ныть и обиженно вопрошать мироздание: «Почему? Почему я?» Здесь ответ был скор и безжалостен: «А почему бы и нет?» В какой-то момент она почувствовала отчасти даже уважение к этому безоговорочному смирению.

– Здесь вообще не бывает солнца?

– Почему? Бывает, – вздохнул таксист. – Нет причины такой, чтобы солнца не было.

– И когда последний раз был солнечный день?

– А этого я, может, и не помню, – рассердился вдруг он.

Они ехали по старому Тароту. Постепенно темнело, и таксист начал поглядывать на часы.

– Эх, не успею домой до темноты, – пробормотал он недовольно.

– Что-то не так?

– Ворота закроют в восемь. Комедантский час, god damn ^[13] (таксист подмешивал местами английские слова).

– «Комендантский», – автоматически поправила Амико.

– Он, – кивнул таксист. – После Заката, – неохотно продолжил он, – в старом Тароте развелось много крыс. Сперва они были крупные и просто кусались, но за несколько лет они стали upgraded.

– Улучшенными? – удивилась Амико.

– Нет. У нас говорят: нажористы стали.

– Ядовитые, что ли? – снова не поняла она.

– Да нет, – пожал плечами таротец, – большие. – И выпустив на секунду руль, показал руками размер крысы: – Во такие стали. Если днем, то одна-две пробегут, дети их примучат. А вот ночью на них такой жор нападает, что они могут заживо человека сгрызть. Till death, ^[14] – добавил он с выражением.

– Даже в машине? – изумилась Амико, улыбнувшись.

Таротец неодобрительно покачал головой.

– This is not funny. ^[15] На прошлой неделе одного из наших загрызли. Из машины он вышел, но никто не знает, зачем. Все лицо съели – насилу смогли признать. У нас теперь даже налог появился – крысячий. Чтобы крысоловам больше платить.

– У вас и крысоловы есть, – задумчиво сказала Амико.

– А то, – с гордостью ответил таксист.

* * *

Они остановились на площади, под фонарем, возле большого дома со скульптурами сонных львов у входа. Амико открыла дверцу, и на секунду ей показалось, что под машину прямо под ее ногами пробежал какой-то грязный взъерошенный зверь. Но потом она отмахнулась от этого. Даже если это местная аномалия – чего только они не насмотрелись после Заката. Ну, будет теперь новый вид крыс – таротские. В то, что крысы могли кого-то загрызть, она не поверила ни на секунду. Скорее всего, убили какого-то бедолагу и скормили крысам. Удобно.

– Все мы будем желты, но вы бы, дамочка, поторопились, – сказал таксист нервно.

Амико хлопнула дверцей и начала подниматься по ступенькам, за спиной взревел мотор отъезжающего такси. В нескольких домах поблизости горел свет, в остальном на улице было пустынно. Есть, конечно, и еще причина. Если кому-то в Совете старейшин нужно, чтобы на улице после наступления темноты никого не было, то легенда о крысах простое прикрытие. Остается только раскормить их человеческим мясом.