Сталинградская метель - Владимир Панин Страница 26

– Ты что, опять своевольничаешь, Петров?! Труса празднуешь?! – взорвалась оскорблениями трубка. – Приказываю немедленно атаковать врага, а не заниматься демагогией!

– Разведку отправлю немедленно, но атаковать смогу, когда будет полная ясность, товарищ комдив, – заступника в лице генерала Рокоссовского у Петрова сейчас не было, и он был вынужден лавировать. Сказанное им не противоречило полученному сверху приказу, но и оставляло возможность для маневра, однако комдив хорошо изучил характер Георгия Владимировича.

– Я приказываю вам атаковать противника и задержать его любой ценой! Понятно?! – взвыла трубка.

– Боюсь, что вас слышу не только я один, товарищ комдив, – намекнул на возможную прослушку Петров. – Можете не сомневаться, враг будет остановлен любой ценой и Синявино не возьмет.

– Петров! Мать …! Не атакуешь немцев – под трибунал пойдешь!!! Ясно?!

– Так точно, – ответил подполковник и разъединился. Инстинкт самосохранения буквально выл, призывая славного сына корейского народа не дергать тигра за усы, но логика и вредность подталкивали подполковника поступить так, как он считал нужным поступить. Борьба была недолгой, и верх взяло второе мнение.

Петров выслал вперед разведку и привел оборону Синявино и Синявинских высот в полную боевую готовность. Созвонившись с комбатами он приказал им ждать сигнала к отражению атаки, а если его не будет, поступать по обстановке.

– Но только учтите, пропустите немцев – живыми в землю закопаю, вы меня знаете. Посмотрим, чему вы выучились, – произносил комполка фразу в конце каждого из разговоров. В комбатах, каждый из которых являлся его креатурой, он не сомневался, но, хорошо зная жизнь, не исключал какого-нибудь форс-мажора.

Чтобы комдив и более высокое начальство его не донимали умными приказами, Петров оставил за себя в штабе своего помощника подполковника Булыгу, а сам отправился на НП батальона капитана Кошкарбаева. Это было удобное место, откуда все подступы к Синявино были как на ладони.

Метель уже улеглась, и небо стало чуть светлей, когда на НП прибыли отправленные Петровым разведчики, и вести у них были самые плохие.

– Беда, товарищ подполковник. Немцы захватили кого-то из наших, и он ведет их отряд в обход позиций через минные поля.

– Может, на минные поля? – с надеждой уточнил Георгий Владимирович, но командир разведки старший лейтенант Нефедов покачал головой.

– Если бы он их на минное поле вел, то шли бы к подбитому танку, а эта сволочь ведет их аккуратно в сторону лощины. Там, где проход есть – после установления мин саперы оставили вешки для свободного прохода через поля.

– Ах ты, черт! Зараза! – воскликнул Петров, лихорадочно думая, что предпринять в сложившейся обстановке.

– Я послал сержанта Славина с ребятами, чтобы он снял этого гада и по возможности вешки, но не знаю, успеет ли, – честно признался разведчик.

Петров что-то хотел сказать Нефедову, но в это время в районе минных полей раздался грохот взрывов.

– Будем считать, что успел, – хмуро промолвил подполковник и, глянув на телефониста, сказал: – Передайте по батальонам, огонь открыть по сигналу красной ракеты.

– Рискованно, товарищ командир, – предостерег Петрова Кошкарбаев. – Сейчас самое время по немцам ударить.

– Рано, – коротко бросил комполка, прильнув к окулярам стереотрубы, – они хотят взять нас врасплох, а мы их накажем.

– Артиллеристы готовы, пулеметчики готовы, отобьем немца, обязательно отобьем, – уверенно заверил комбат Петрова, но тот покачал головой.

– Мне не отбить их надо, мне положить их надо, всех до единого. Чтобы ни один в свою чертову Германию не уполз!

– Товарищ подполковник, вас комдив к трубке требует, – доложил испуганный телефонист.

– Скажи, ушел на НП Федорчука, – недовольно бросил Петров.

– Он уже звонил туда. Вас требует, трибуналом грозит, – взмолился телефонист, но подполковник перестал обращать на него внимание. Он весь застыл, высчитывая метры до обозначенной им линии.

– Они что, с ума сошли? Они что, считают, что мы спим? – удивленно протянул Кошкарбаев, глядя на то, с каким трудом немецкие солдаты выдирают ноги из недавно выпавшего снега.

Его вопрос остался без ответа. Не отводя взгляда от атакующих цепей врага, Петров коротко бросил Нефедову:

– Ракету!

Прошло несколько невыносимо долгих секунд, и в нарождающийся день круто взлетела сигнальная ракета, как бы предвещая своим кроваво-красным хвостом скорое пролитие крови.

Миг, и навстречу немецким цепям градом полетели пули. Заливисто звонко ударили длинные пулеметные очереди, загрохотали минометы и пушки. Не только у немцев все подходы к позициям были заранее пристреляны, и корректировщики внимательно смотрели, точно ли ложатся на неприятельские ряды мины и снаряды.

Готовясь к обороне Синявино и прилегающих к нему высот, немцы особый упор делали на северный участок обороны. Именно здесь ими было сделано самое большее количество дотов и дзотов, вырыто траншей и окопов, оборудованы огневые точки. Натянуты километры колючей проволоки в три ряда, созданы минные поля, и теперь, по злой иронии судьбы, им предстояло брать свои же укрепления.

Готовясь к отражению врага, подполковник Петров все рассчитал точно. Подпустив врага на расстояние в двести метров, он обрушил на него всю огневую мощь своего полка. Не ограничившись одними полковыми минометами и пушками, подполковник затребовал поддержки дивизионных орудий, чьи снаряды ударили по тылам наступающего противника.

Первыми под удар державших оборону батальонов попали саксонцы полковника Айхштадта. Принявшие двойную порцию шнапса, дети страны сосен бодро бежали по вязкому снегу, твердо веря в то, что смогут задать иванам перца.

Когда справа и слева по ним ударили пулеметы, бравые саксонцы нисколько не испугались. Что им пули этих дикарей? Еще немного, еще чуть-чуть, и они добегут до русских траншей и закидают их гранатами и добьют автоматными очередями. А то, что их боевые товарищи падают, сраженные пулеметными очередями, это только придавало дополнительную злость солдатам полковника Айхштадта.

Густыми рядами бежали они в эту атаку, устилая своими телами белый снег и заливая его красной кровью, сводя с ума своим безрассудством ведущих по ним советских пулеметчиков.

Некоторые из саксонцев достигали рубежа броска гранаты и швыряли в сторону окопов и траншей по нескольку гранат в связке, но это никак не влияло на общую картину боя. Пулеметно-автоматный огневой вал не ослабевал ни на минуту, работая четко, как часы. Атака саксонцев была отбита, с большими для них потерями.

На линии противостояния наступило затишье, но ненадолго. К понесшим потери саксонцам подошли батальоны вестфальцев подполковника Швелли. У них были с собой переносные минометы, из которых они и ударили по русским траншеям.