Небесный шкипер - Антон Демченко Страница 25

— Рихард Бюлов, ты… ты невыносим! — недовольно произнесла невеста и, демонстративно отвернувшись, упёрла взгляд в зеркало перископа. Ну и ладно.

От разглядывания обиженной девушки меня отвлёк шум шагов. Вячеслав ввалился на мостик и, оглядевшись по сторонам, уставился на меня.

— Вставай к столу, следи за обстановкой и перемещением конвоя, — скомандовал я, и Трефилов тут же занял место штурмана. — Отметь точки рейдеров, чтоб потом не путать их с «селёдками». А потом подменишь меня за штурвалом.

— А мы можем их перепутать? — удивился Вячеслав, тем не менее, выполняя приказ.

— Во время шторма? Легко, — кивнул я в ответ и, заметив взгляды брата и сестры, пожал плечами. — Что вы на меня так смотрите? Да, я намерен дождаться начала шторма, прежде чем начать действовать. А вы думали, я пойду в атаку при свете дня, так что ли?!

— Эм-м… да? — с нервной улыбкой отозвался Вячеслав. Я оглянулся на Алёну и, заметив в её глазах согласие со словами брата, вздохнул.

— Ну, замечательно! Собственная команда считает меня конченым идиотом. Дожил, называется, — расстроенно произнёс я. — И чем же, интересно, я заслужил такое мнение?

— М-м, может тем абордажем недобитого «Кёльна»? Когда ты прыгнул на своей кошмарной раме, прямо на его купол, без всякой страховки? — произнёс Вячеслав.

— Или тем, как ты утопил в Северном море «Шмеля», протаранив его на украденном в парящем Франкфурте шлюпе, прямо во время вывода «акулы» из ремонтного дока? — подхватила Алёна.

— Или…

— Хватит! Я понял! — оборвал я поток воспоминаний Трефиловых, и снова вздохнув, повторил уже куда тише. — Хватит. Обещаю, сегодня ничего подобного я делать не собираюсь.

— То есть, атака рейдера во время шторма — это не то, о чём нам стоит беспокоиться? — прищурилась Алёна, почувствовавшая поддержку брата.

— Атака? Одна торпеда и мы уходим, — отозвался я. Надоело спорить, не время и не место. — Охотиться за всеми «акулами» сразу я не намерен. Надеюсь, на этом мы закончим вечер воспоминаний, и кто-то, наконец, займётся делом.

— Есть, шкипер, — моментально поняв, откуда дует ветер, Вячеслав вернулся к столу, и Алёна последовала его примеру. М-да, и я ещё имел наглость утверждать, что приказы шкипера «Мурены» экипажем не обсуждаются. Кажется, кто-то слишком расслабился. Что ж, будем лечить… и лечиться, да.

Отдав штурвал Вячеславу, наконец закончившему разбираться с отметками конвоя, и указав ему, на какой дистанции от преследуемых дирижаблей следует держаться, я покинул мостик и отправился на камбуз. Время есть, и есть время. Заодно и для экипажа сухпай соберу, всё равно, готовить что-то основательное в преддверии шторма — занятие глупое и нерациональное… если, конечно, кок не следует принципу: не поваляешь, не поешь.

* * *

Бывший цурлюфт-капитан Хоххиммельфлотте, бывший командир линейного крейсера «Эмден», бывший командующий второго штаффеля каперской эскадры «Небесные палаши» Карл Дёниц был зол. Нет, в последние четыре года это было обычное состояние герра Дёница, но сегодня градус его злости перевалил за точку кипения, и командир «Бреслау» позорно сорвался на глазах у присутствовавших на мостике офицеров его рейдера. Такого он себе никогда не позволял. «Ледяного Карла» не вывел из себя преступный приказ командующего флота, когда-то отправившего его «Эмден» в самоубийственный рейд к лягушатникам. Как не заставил взбеситься суд чести, который судил его после того, как Дёниц пристрелил жирного борова, из-за которого в том рейде экипаж потерял половину нижних чинов и, фактически, девяносто процентов офицерского состава. Состава, который Карл лично пестовал и учил для пользы стране и её флоту.

Дёниц, не моргнув глазом, пережил увольнение без пенсии и выслуги, лишение наград и чинов. Пережил и вновь поднялся, уже как капер и командир штаффеля рейдеров в составе сильной эскадры, организация которой тоже стала его личной заслугой. Да, он больше не служил рейху, а исполнял прихоти магнатов, но его дела шли на пользу Германии, в этом Дёниц был уверен, и потому по-прежнему держал свою злость в ежовых рукавицах. Впервые он почувствовал, что рискует сорваться, когда командующий эскадры взял заказ на работу в приграничном венедском городе. Гнилой заказ, но щедро оплачиваемый и, в перспективе, должный присоединить этот город к рейху. Потому, тогда Карл не стал противиться и, вместе с «насекомой» частью эскадры, участвовал в исполнении заказа. Убитые гражданские? Ну, они ведь ещё не были подданными императора… а Дёницу нужно было куда-то излить свою ярость. Так почему бы и не на них?

Во второй раз, он чуть не «отпустил вожжи», когда узнал, что разбомбленный город, вместо того, чтобы принять власть рейха, оказался под управлением имперских магнатов, собственно, и заказавших проведённую каперами бойню. А потом эскадра стала нести потери. Удача отвернулась от «Небесных палашей», и это тоже заставляло суеверного Карла Дёница прикладывать титанические усилия, чтобы удержать свой гнев в узде. «Оса», «Шершень» и «Шмель» стали первыми в череде потерь. Штаффель командующего эскадры сократился до двух боеспособных дирижаблей, а потом удар пришёлся и по «акулам» самого Дёница. Новейший и самый мощный из его рейдеров, на который Карл планировал в ближайшее время перенести свой флаг, вдруг пропал. Пропал во время ходовых испытаний новой машины! Счастье, что в тот момент на «акуле» присутствовала лишь малая часть команды… но новый, с иголочки, рейдер, этот факт вернуть не мог. Тогда от всепоглощающего пожара гнева, Карла спасло лишь избрание его «адмиралом» поредевшей эскадры.

Первый заказ под его командованием, и штаффель «насекомых» лишается ещё одного рейдера, вместе с бывшим адмиралом эскадры — «Пчела» просто не вернулась в порт. Исчезла. Пропала. Растворилась в небе. Тут впору было задуматься о карме и воздаянии, и вновь Дёниц удержался на самом краю. А вот сейчас, глядя, как наглый малолетка на шустрой и весьма недешёвой яхте, во всеуслышание послав по матушке командира эскадры, взмывает над конвоем и по восходящей, идеально выписанной дуге исчезает в облаках, Ледяной Карл вдруг почувствовал, как вся его выдержка, выпестованная годами службы, закалённая ударами бед и невзгод, испаряется словно роса под летним солнцем, а сердце и разум затапливает клокочущая, требующая выхода, горячая как магма, ярость. Это было дико! Совершенно необъяснимо и непонятно. Как?! Как этому паникующему молокососу, испугавшемуся обычного в этих местах шторма, удалось пробить броню, спасавшую разум, а порой и саму жизнь бывшего цурлюфт-капитана, в куда более… захватывающих ситуациях?!

Но факт есть факт. Карл смотрел на постепенно исчезающий в облаках дирижабль и всё глубже погружался в слепую ярость, алой пеленой застившей глаза и заставлявшей всё быстрее стучать сердце. Рот командующего искривился, лицо побагровело и исказилось в дикой гримасе. Он уже был готов дать приказ догнать и уничтожить мелкого уродца, но вместо этого… захрипел и, схватившись за голову, рухнул под ноги рулевому.

Ледяной Карл Дёниц уже не видел, как подскочивший к нему первый помощник, совмещавший эту должность с работой судового врача, попытался расстегнуть жёсткий воротник кителя капитана, но, заглянув в его мутнеющие глаза, неожиданно опустил руки и, поднявшись на ноги, покачал головой.