Земля Тре - Александр Рыжов Страница 24

- Как ты его раскусил?

- Случайно. Помнишь болото? Когда вы уходили в лес, он вертелся возле Ильи, а в глазах было что-то... лисье... Я еще подумал, не стянул ли чего. А потом оказалось, что у Ильи в кармане два свистка.

- Но какой смысл?

- Прямой. Он убил Гарюту, взял его свисток, забрался в топь и стал скликать вас.

- Зачем?

- Чтобы заманить в болото. Вспомни, как было дело... Ваше счастье, что спаслись.

- Но ведь он тоже тонул! Мы с Пяйвием сами...

- Рассчитал верно. Дождался вас и сиганул в болото. Знал, что вытащите.

- Могли и не успеть.

- Рисковал, конечно... Значит, нужно было.

- Для чего?!

- Отстань. - Коста отвернулся. - Теперь на этот вопрос отвечать некому.

- Почему же ты молчал, если догадывался?

- А вдруг ошибка? Грех человека подставлять.

- А сейчас?

- Сейчас решился. Только не думал, что все так обернется. Я и в лес его с вами не пустил - боялся, что напоретесь на каян и он переметнется на их сторону.

- Но ведь тогда, у Кенозера, он дрался вместе с нами!

Коста извлек из погасшего костра палочку, стал, по обыкновению, чертить фигуры. Думал.

- Я тоже многого не понимаю. Почему он сжег только один ушкуй, почему не прикончил нас всех на волоке?

- Может, ему нужно было попасть в землю Тре?

- Может, и так...

Глеб подошел к Пяйвию. Взгляд магнитом притянуло к сизому, как мерзлая земля, лицу Алая. Глебу померещилось, что щеки мертвеца вздрогнули... Или не померещилось?

- Коста!

Коста подошел, и они втроем, оцепенев, стали смотреть на то, что происходило с обликом человека, которого они считали новгородцем и к которому за долгие недели путешествия успели привыкнуть. Лицо Алая стало менять очертания - будто недовольный своей работой гончар в порыве вдохновения принялся тонкими пальцами придавать еще не застывшей глине новые формы. Окладистая борода Алая стала маленькой и жидкой. Длинный заостренный нос укоротился и утонул во впадине между округлившимися скулами. На щеках и на лбу пролегли глубокие старческие морщины. Но самое удивительное произошло с глазами - они почернели и превратились в узкие полоски. Как у Пяйвия.

- Чтоб мне лопнуть! - произнес Коста потрясен-но. - Он из земли Тре!

Пяйвий пошатнулся, вцепился в руку Глеба.

- Это... Это нойд!

- Ты его знаешь?

- Да... Его звать Аксан.

- Кто такой нойд?

- Я слышал, - сказал Коста. - Так у них называют колдунов.

- Да... Колдун... - в страхе прошептал Пяйвий. - Злой... очень злой. Он с Семи Островов. Самый сильный маг земли Тре.

- Ну, если это самый сильный...

- Нет... Сила не в теле.

- А в чем же?

- Ему помогать Огги, Дух Сумерек. Это великая сила...

- Постой! - сказал Коста. - Кажется, я начинаю понимать. Он отправился следом за тобой, чтобы помешать...

- Я не знать об этом.

- Он опоздал. Тебе повезло, что ты добрался до Новгорода и встретил нас. Тогда он сменил личину и втерся в нашу компанию.

- Похоже на правду, - кивнул Глеб. - Но все-таки - почему он не разделался с нами на волоке?

- Ты же сам сказал: ему нужно было вернуться в землю Тре.

- Но если он такой великий маг, зачем ему ушкуй? Пара заклинаний - и он дома.

- Нет. - Пяйвий покачал головой. - Сила нойда только в земле Тре. Здесь он слабый.

- Слабый, но хитрый, - уточнил Коста. - Кабы мы не разобрались, что к чему, плакали бы наши головы.

- Слишком поздно разобрались, - с горечью сказал Глеб. - Ребят уже не возвратишь.

- Лучше поздно, чем никогда. Слушай, Пяйвий, и много у вас таких нойдов?

- Много...

- Может, теперь ты скажешь, зачем мы плывем в твою землю? - спросил Глеб.

Пяйвий колебался. Его лицо исказила страдальческая гримаса, он закусил губу и опустил голову.

- Нельзя...

И он, сгорбившись, побрел к морю. Глеб посмотрел на Косту.

- Ну, что теперь скажешь?

Коста ослабил ворот, потер шею, на которой отчетливо вздулись багровые жилы.

- Знаешь, у меня эти тайны уже вот где.

- У меня тоже. Но что делать?

- Делать нечего. Надо плыть дальше. От судьбы, говорят, не скроешься.

Взгляд Глеба снова скользнул вниз. Алай, он же Аксан, лежал неподвижно. Незримый гончар закончил свою работу, превратив молодое лицо славянина в уродливую физиономию чужеземного старца.

- Надо закопать этого...

- Сперва похороним Савву.

Весь день они вдвоем долбили заиндевелую землю. Ближе к вечеру сходили к реке, наполнили водой два больших бочонка. Об охоте уже не думали - каждую минуту на берегу могли появиться каяне, и надеяться на удачу в новом бою не приходилось.

Пяйвий сидел с Ильей - клал ему на лоб мокрые тряпки, подавал питье.

- Как он? - шепотом спросил Глеб, когда они с Костой, закончив дела, вернулись на ушкуй.

- Теперь лучше. Много крови вытечь... Лицо Ильи казалось прозрачным, но он пытался улыбнуться - через силу выгибал края губ и щурил покрасневшие глаза.

- Лежи, - сказал Глеб. - Авось обойдется.

- Мы плывем? - слабым голосом спросил Илья.

- Пока нет. Сейчас снимемся. Коста тронул Глеба за руку.- Может, завтра? Ему бы поспать спокойно... Глянь, как погода разгулялась.

Ветер крепчал с каждой минутой. Волны накатывались на берег, скребли по нему широкими лапами и нехотя отползали обратно. На потемневшем небе не видно было ни луны, ни звезд.

- Думаешь, это надолго?

- Утром поглядим.

- Нойд... - чуть слышно проговорил Пяйвий. - Когда убивать нойда, поднимается буря.

- У меня этот нойд уже в печенках сидит, - проворчал Коста. - Хрен с ним, ложитесь спать.

- А вдруг каяне?

- Я посижу, все равно не спится.

- Я с тобой, - сказал Глеб. - Мало ли...

- Дело хозяйское.

Сушу окутала непроглядная темень. Море светилось изнутри неровным дрожащим светом - где-то в глубине таинственно мерцали крошечные голубые огоньки. Глеб засмотрелся на них и почувствовал, как в голову проникает липкий хмель, схожий с тем, который испытывает человек, когда долго глядит на живое пламя. Огоньки шевелились, сновали под толщей прозрачной воды, занятые никому не ведомым делом, и море вдруг напомнило Глебу муравейник. При этой мысли он усмехнулся...