Анклав - Энн Агирре Страница 24

Он остановился и склонил голову к плечу, пристально разглядывая мое лицо.

Ну, на это у меня был готовый и даже честный ответ:

– Смотри – ты ж целый день в бегах. И что, кто-нибудь это ценит? Белая Стена тебя закидывает поручениями, а «спасибо» ты от него часто слышишь? Он присваивает себе все заслуги, если все хорошо, а если плохо, во всем винит тебя. А ты ко мне всегда хорошо относился – даже когда я мелкой была. Вот я и подумала – дай-ка я пойду и помогу Шнурку.

Тут он разулыбался и похлопал меня по плечу:

– Ты хорошая девушка, Двойка. В самом деле, пойди к ним, разберись с подарками.

– Конечно! Мне совсем не сложно! Я же знаю – у тебя других дел невпроворот. Куда подарки-то нести?

– Да туда же, где тебе имя давали.

Я не очень-то помнила, где это – мне выпало пока присутствовать только на одной церемонии. Но обрадовалась сильно – интересно же! Этот не знакомый мне мелкий станет Строителем – а значит, те должны представить только такие вещи, из названий которых можно выбрать подходящее имя. А мы засвидетельствуем это событие.

Через жилой квартал я пошла к цеху. И, как всегда, едва не оглохла от звяканья, бряканья и стука молотков. Нет, конечно, штуки они делали полезные, но как они сами не глохли в таком грохоте – не знаю. На глаза мне попалась Наперсток. Правда, мы с ней с того дня так и не разговаривали – может, она до сих пор сердится…

К моему несказанному удивлению, подруга мне помахала – иди, мол, сюда.

– Я вот что хочу сказать. Я теперь понимаю – я поступила неправильно. Ты и впрямь обязана была исполнить приказ.

Она оторвалась от работы – вокруг были разложены части какого-то предмета мебели.

– Я тут думала-думала, да еще и Камень наорал на меня неслабо… В общем, у нас ведь тоже так: если старший мастер скажет – нельзя рассказывать подруге, как мы факелы делаем, – ну так я же не ослушаюсь. И не расскажу. А то он меня в порошок сотрет. Понимаешь?

Я важно кивнула:

– Я никогда не попрошу тебя выдать секреты Строителей.

Мы обнялись, и только в этот миг я поняла, как по ней скучала. Наперсток пахла дымом и жиром. Да, мы, конечно, повыросли и больше не мелкие, и профессии у нас разные, но дружба – дружба никуда не денется. Да, жизнь поменялась. Но кое-что в ней останется неизменным. Я обняла Наперсток за плечи – мне и впрямь полегчало.

– А ты зачем пришла-то?

– Ну как, к тебе вообще-то…

Честно говоря, мы случайно пересеклись, но пусть лучше Наперсток думает, что я специально пришла мириться.

– А еще я тут по личной просьбе Шнурка.

И я рассказала про подарки на имянаречение.

– К кому обратиться-то?

– Я думаю, Прут за это отвечает. Кстати, наверное, как раз этим сейчас и занимается.

И Наперсток повела меня через весь цех, ловко обходя всякие разбросанные штуки.

Мы остановились перед высоким неуклюжим парнем чуть старше нас. Увидев, кто пришел, он нахмурился, Наперсток виновато улыбнулась мне и улизнула. А я осталась стоять. Наконец парень соизволил посмотреть в мою сторону. Взгляд его скользнул по моим рукам, и Строитель расплылся в глумливой ухмылке:

– Чего надо, Охо-хохотницца?

Я пропустила насмешку мимо ушей.

– Шнурок послал меня за подарками к имянаречению. Они готовы, не правда ли?

– Правда ли. Вон, четыре ящика стоят. Помощников не дам – все люди в разгоне.

Я посмотрела и едва не застонала от ужаса – ящики оказались здоровенными. Пока дотащу, пока вернусь за следующим – и так четыре раза. Но парень ожидал такой реакции, поэтому я не стала спорить, а просто пошла к стене, где стояли ящики. Обеими руками подняла первый и понесла, пошатываясь, к двери. И тут же с кем-то столкнулась. Поглядев поверх коробки, я узнала Флажок.

– Помочь?

Прут уже переключился на какое-то другое дело, и я выдохнула:

– Ага. Если только тебе за это не влетит.

– А я сегодня не работаю. Просто пришла к Наперсток – так, поболтать. Ну и посмотреть, не нужна ли ей помощь с полками – она их как раз собирает. Но ничего, давай я сначала тебе помогу.

– Тогда пошли туда.

И мы выдвинулись в здоровенный зал для церемоний – через весь жилой квартал. Проходя мимо кухонь, я учуяла что-то вкусное – необычно вкусное. А может, просто голод давал о себе знать. Флажок и впрямь здорово мне помогла, и мы уложились всего в две ходки. Правда, руки потом аж горели от напряжения.

– А что, неплохо поработали!

Если бы мне сказали: Двойка, подбери два слова, чтобы описать Флажок, я бы, не задумываясь, ответила: «непреклонно веселая». Оптимистка, да. Интересно, продолжала бы она улыбаться, если б узнала, что сделали с тем мелким. Или о том, как старейшины поступили с Норными. Но точных сведений у меня не было, поэтому я решила не омрачать ее настроения. Нам с Невидимкой пока лучше молчать.

– Спасибо тебе.

– Ах да! Я же тебе мазь сделала! Невидимка попросил отдать ему, сказал, что передаст, но если хочешь, пойдем, я отдам тебе.

И она пристально поглядела на меня прозрачными голубыми глазами, в которых я прочитала немой вопрос.

– Ну пошли.

Пожав плечами, я направилась вслед за ней к ее жилищу. Потом подумала – а чего это она не оставила мазь в цеху. Потом вообще ни о чем таком не думала – и тут мы зашли к ней. На первый взгляд ее жилище ничем не отличалось от моего. А потом она подняла ящик с личными вещами, и под ним обнаружилось углубление.

«Присваивание ценностей». Без сомнения, если старейшины увидят, что здесь запрятано, они тут же ее изгонят. Я инстинктивно отступила на шаг.

– Невидимка сказал, что тебе можно доверять. Сказал, что ты одна из нас. Он ошибся?

– Одна из кого? – растерянно прошептала я.

И отвела глаза от тайника – хоть бы она задвинула этот ящик обратно, что ли. Я ведь, наверное, не смогу соврать старейшине – и даже Шнурку – в ответ на прямой вопрос. А если меня и впрямь начнут допрашивать? От одной мысли я вся покрылась холодным потом.

– Наши руководители ведут себя неправильно. Они больше не служат людям. И я не уверена, что когда-то служили.

А вот с этим я согласилась и осторожно кивнула в ответ. Мое слепое доверие к старейшинам давно подорвано. Сначала они убили мелкого. Потом вот Шелк наплевала на наши сведения о гибели Нассау. А граждане – что граждане? Они поплатятся за то, что противятся переменам. Да, конечно, правила придумали для нашего же блага, но баланс сил изменился. Если мы не приспособимся к новым условиям – погибнем.

И хотя все это было правдой и только правдой, слушать про их дальнейшие планы мне не хотелось. Я – Охотница. Не предатель и не революционер какой.