Врата скорби. Последняя страна - Александр Афанасьев Страница 24

— Сэр!

— Вольно. Без чинов. У тебя была собака?

— Нет, сэр — ответил Керзон — в таком месте как Афганистан собаку не заведешь. Мы постоянно переезжали, а у матери еще и аллергия была.

— Сочувствую. Много потерял. Так вот — если речь идет про собак — они остро чувствуют страх. Если ты их боишься — они на тебя бросятся. То же самое и с людьми, понимаешь? Только мужеством — можно их сдержать. Мужеством и невозмутимым хладнокровием.

— Люди не собаки, сэр.

— Ты прав. Те с кем я иду на встречу даже примитивнее собак. И если они решат меня убить — прикрытие не поможет.

— Сэр, прикрытие обычно помогает. И если рискуете вы — мы не понимаем, почему мы не рискуем с вами. Это общее дело. На всех.

Сэр Роберт вздохнул

— Проведем тренировки.

— Простите, сэр?

— Отработка слежки в городе. Следить будете за мной. И не приведи Господь, если я вас увижу…

* * *

В мечети — сэр Роберт никого не нашел. Мечеть была как мечеть, там по-прежнему молились Аллаху Всевышнему — но никого из тех, кто был там недавно, сэр Роберт не видел. Ни пронырливого пацана. Ни бородатого бандита в противосолнечных очках Данхилл…

Никого.

В саму мечеть — сэр Роберт зайти не решился. Это не лучший способ умереть.

Он уже собирался идти обратно, когда кто-то дернул за рукав.

— Мистер!

Сэр Роберт увидел того самого пацана.

— Привес, рас забба… — сказал он

— Я не разбойник — снова обиделся пацан — зачем ты меня так называешь?

— Не разбойник, а водишься с разбойниками.

— И ты тоже!

В общем-то — отрицать было глупо. Сэр Роберт давно замечал, что мальчишки в обществах, которые мы называем «отсталыми» ничуть не менее остроумны и сообразительны, чем в развитых. Это потом как только они познакомятся с практикой ислама и научатся верить, а не думать — из них получаются отмороженные фанатики.

— Это верно. Только в мечети никого нет.

Пацан почесал голову

— Да, там никого нет. — заявил он

Сэр Роберт достал пастилки

— Ты хочешь дать мне это и думаешь, я тебе скажу?

— А что же ты хочешь?

— Пятьсот динаров!

Однако.

— Пятьсот динаров! Да самый богатый купец на базаре не зарабатывает столько.

— Да, но ни один купец на базаре не знает, куда ушли нужные тебе люди.

— И куда же?

Пацан отрицательно покачал головой готовый дать стрекача

— Как тебе не стыдно. Ты не знаешь что такое лихва?

— Знаю, но взять деньги с неверного не есть лихва. Я бы поторопился, англичанин

— И почему?

— Потому что люди уходят. Скоро.

— Куда уходят?

Пацан снова покачал головой

— Аллах свидетель, у меня нет столько денег.

Пацан выглядел разочарованным

— Ты англиз, и у тебя нет столько денег?

— Англизы тоже бывают бедными. Смотри, сколько есть.

Сэр Роберт выгреб карманы. Было около шестидесяти динаров — неплохая сумма

— Больше у меня ничего нет. Клянусь Аллахом.

Пацан подозрительно посмотрел на англичанина — потом жадность пересилила. Он схватил деньги…

— Итак…

— Они уходят на восток. В горы.

— И это все, за что я заплатил шестьдесят динаров?!

— К границе. Они уходят из страны.

А вот это — было интересно.

— Почему они уходят?

— Я не знаю, эфенди.

В общем то — догадаться было нетрудно. Намечалась большая драка — и они не горели желанием принять в ней участие.

— Где они собрались, ты знаешь?

— Конечно — пацан назвал деревню, на северо-восток от города.

— Проводишь меня туда?

Пацан покачал головой

— Почему?

— Это опасно. А у тебя нет денег

Сэр Роберт расшнуровал левый ботинок, достал из-под стельки десять соверенов

— Ты соврал!

— Во-первых, ты спрашивал про динары — а динаров у меня и в самом деле больше нет. Во-вторых — кажется, клятва Аллахом не имеет силы для неверных. Ну, что?

Пацан схватил монету

— Иди за мной, неверный…

* * *

Из города — они вышли той дорогой, которой сэр Роберт никогда не ходил — она заканчивалась лазом в стене, из которого выбрасывали мусор. Все впрочем, когда-то бывает в первый раз.

— У тебя есть родители? — спросил сэр Роберт, когда они уже шагали по горному склону

— Конечно, есть, эфенди

— И они отпускают тебя на рынок?

— Они рады, когда я приношу в дом деньги, эфенди. Нас восемь человек.

— И ты самый старший?

— Нет. Двое старше. Один уже служит в Гвардии…

Сэру Роберту это не понравилось. Потому что восемь человек — это только восемь мальчиков, девочек традиционно не считают. Скорее всего — их столько же.

Семнадцать человек. И это норма для местных семей. А если и у этих детей — будет по семнадцать детей, когда они вырастут?

В их семье — он был единственным ребенком. Служба и экстремальные условия — не слишком то способствуют обзаведению большой семьей. И у него детей не было… наверное.

Что они будут делать, когда дети этих детей придут на их землю? Сколько их останется к тому времени? Не рухнут ли они — как рухнул казавшийся незыблемым Рим?

— А куда ты денешь те деньги, которые я тебе дал?

— Отнесу домой, конечно — обиженным тоном сказал пацан — этого хватит нам на две недели, даже если никто больше ничего не принесет…

* * *

Населенный пункт — были еще одним безликим скопищем домов и домишек, население здесь жило в основном примитивным земледелием. Костры, горящие за пределами кишлака — говорили о том. что здесь есть гости.

Его встретили и предложили сдать оружие, что сэр Роберт сделать отказался. После небольших— препирательств — его проводили к гостевому домику, который отдали под «ставку», если можно было назвать этим важным для военного человека словом убогий домишко, где сильно пахло дерьмом и дымом марихуаны.

Внутри — на подстеленных толстых стеганых одеялах располагались ко сну те, чей статус не позволял ночевать на земле. Среди них был и тот, кто носил британские противосолнечные очки — увидев англичанина, он недовольным голосом приказал что-то — и остальные начали покидать домик.