На то они и выродки - Наталья Резанова Страница 23

В его оправдание надо сказать, что от чтения у Сано уже голова пухла. Записи Ногтя, хранившиеся в сейфе, расшифровать пока не удалось, требовался ключ, и дешифровщик еще не сумел его найти. Но вот личное дело Летера следователю принесли, и Сано озадачился, относить ли секретаря к разряду «тюремных пташек» или нет. Не подлежало сомнению, что секретарь Ногтя — тип скользкий, он дважды попадал под следствие — один раз по подозрению в сводничестве, другой раз — в мошенничестве. И оба раза он выходил сухим из воды. Поскольку Сано был глубоко убежден, что каждый человек (ну может, за исключением его самого, дяди и родственников) в чем-нибудь виновен, то освобожден из-под следствия он может быть в двух случаях — либо у него большие связи, либо он работает на правоохранительные ведомства, что в принципе равносильно большим связям.

Здесь не похоже, чтоб за Летера вступился кто-то из тех, кто имеет вес в криминальных кругах. Не того полета птица. А вот на то, что кто-то его вербанул в процессе следствия, как раз похоже. Поскольку среди осведомителей ДОЗа Летер не числился, значит, это сделало другое ведомство. Скорее всего — уголовная полиция, поскольку именно она занималась делами, по которым проходил Летер. В принципе это можно было выяснить точно. Уголовка подчинялась ДОЗу, надавишь на них — инфа и посыплется. Но Сано не хотелось этого делать. По крайней мере без санкции шефа. А пойдешь за этой санкцией — станет ясно, что сам не справился. Кроме того, трясти полицию было вовсе не обязательно. Предполагаемое местонахождение Летера известно. Правда, наводка на «Приятный отдых» может оказаться и провокацией со стороны полиции. Кабаре-кафе является «точкой» ДОЗа, а полицейские, хоть и вынуждены подчиняться безопасникам, любви к ним не питают и при каждом удобном случае норовят подгадить.

Сано Шереф решил отправиться в «Отдых» лично, без следственной группы. Если Шуме Летер там — следователь и без помощников повяжет слизняка. Если ж нет — в кабаре есть кого допросить без лишнего шума и пыли.

Поэтому машину он взял свою, не казенную. У «Отдыха» хорошая, охраняемая стоянка (вот, кстати, охранник там будет первым в очереди на допрос). Иначе мотоцикл Летера за эти дни уже сперли бы. Но наличие на стоянке автомобиля с номерами ДОЗа вызвало бы лишнее внимание, а нужно сохранять видимость того, что «Приятный отдых» — независимое заведение.

Впрочем, когда он приехал, машин на стоянке почти не замечалось. Время было довольно раннее, вечернее представление еще не началось, а желающих просто выпить чашечку кофе — при здешних-то ценах — было немного. Работал только бар, а главный зал пока что заперт. Но следователя это вполне устраивало.

С охранником на стоянке не шибко повезло. Тот заверял, что мотоцикл оставили здесь не в его смену, и кто это сделал, он не знает. А сменщик сейчас дома, отсыпается… Сано временно отложил допрос дежурного охранника и через служебный вход проследовал в кабаре, к хозяйке заведения.

Мадам Хемма, которая числилась владелицей «Приятного отдыха», была дама стильная, хотя и в летах. Шереф знал про нее две вещи, неизвестные здешним посетителям. Во-первых, она была гораздо старше, чем казалась, поскольку почти все свои доходы тратила на подтяжки и прочие бабские штучки, чьих названий Сано не знал. (Ему и про подтяжки-то объяснил Петше, до этого Шереф думал, что подтяжки — это исключительно то, на чем брюки держатся). Во-вторых и в-главных, она была выродком. Чтобы при этом обстоятельстве сохранить не только свободу и жизнь, но и управлять престижным столичным заведением, нужно попасть в категорию «полезный государству выродок». И она для этого немало потрудилась. «Тюремной пташкой» она точно не была. Шеф сумел ее вычислить прежде, чем она попала под разоблачение. Раньше она была актрисой, на сцене Сано ее не застал, он в те времена еще пешком под стол ходил, но вот фильмы с ее участием видел — они имелись в архиве ДОЗа, шеф даже иногда просматривал их у себя на вилле. Ничего не скажешь, красотка была, хоть и не во вкусе Шерефа. Собственно, такой и была причина, по которой она якобы оставила экран и сцену. «Пусть зритель запомнит меня красивой и молодой», — говаривала мадам Хемма. На самом деле актерская карьера выродкам теперь была заказана. Хотя Хемма утверждала, что театральное дело пришло в упадок еще при старом режиме. И тут не врала, должно быть. Не больно там на сцене повыламываешься или, там, в прозрачных одежках поскачешь (Сано видел такое в старых записях, дядя говорил — «балет» называется), когда сверху бомбы падают или, там, газовая атака. А после войны тоже не до театра было, все на восстановление страны ринулись… А сейчас вместо театра все больше телевизор, днем жизненные драмы для домохозяек крутят, а вечером — геройское что-нибудь про легионеров или пограничников. Так что старухи вроде Хеммы там на фиг не нужны, зачем они, когда молодые девки толпами без дела бегают?

Но это все лирика, а факт состоит в том, что мадам годами работает на ДОЗ. С возрастом она уж скорее не агентом стала, а координатором агентов, что ли. Сама клиентов не раскручивала, а указывала своим девочкам, что и как. Прослушка в отдельных кабинетах, съемки там же, да и в общем зале — опять же, она за это отвечала. Сказала как-то с усмешечкой ядовитой — массаракш, вот по таким усмешкам выродки и распознаются, что это, мол, все равно что кино снимать. Или сериалы. И площадка в наличии, и камера, и звук, а она уж не актриса и даже не режиссер — за режиссера у нас шеф, — а вроде продюсера.

Сано, однако, сюда не шутки с выродками шутить пришел, а по делу. От выпивки, предложенной мадам, отказался, хотя в здешнем баре она была неплоха, а сразу предъявил фотографию Летера. Мадам опознала поганца сразу.

— А, — сказала она, — бывал здесь такой. И в зале, и за кулисами шнырял. Я, по правде говоря, думала, что он из ваших.

— Это с чего бы?

— Так он же с Кетто дружбу водил. Или не дружбу, а так — забегал перемолвиться. Ни к девочкам, ни к мальчикам не клеился, в кабинетах не замечала я его…

Это было уже серьезно. Кетто Мондок, звезда кабаре, считался в «Отдыхе» одним из лучших агентов. Он не был завербован, будучи пойман на горячем, а в свое время сам пошел на контакт с госбезопасностью. На вопрос — зачем ему это надо, на голубом глазу заявил, что творческий человек, желающий сделать карьеру, рано или поздно все равно попадет в поле зрения компетентных органов. И уж лучше он будет сотрудничать по любви и взаимному согласию, чем по принуждению. Шеф тогда посмеялся, сказал: «Каков наглец!», но услуг Мондока не отверг. Разумеется, после тщательной проверки.

А теперь, получается, он двурушничает? Или где-то с проверкой мы лажанулись, и он сразу был кем-то заслан в ДОЗ?

Сано попытался не выдавать охватившего его беспокойства. Буркнул:

— Мондок уже пришел?

— Да, у себя, гримируется…

Следователь немедля покинул офис мадам Хеммы и двинулся по коридору в сторону актерской уборной Мондока. Тот как звезда кабаре имел возможность пользоваться отдельной комнатенкой, в то время как большинство здешних одевались и красились в общих гримерных. Вот и сейчас в коридор навстречу Сано вывалилась стайка размалеванных девиц, сверкающих из-под пышных юбок голыми ляжками. При виде мужественного молодого человека они остановились и захихикали, изъявляя полную готовность, Но Шереф сейчас был слишком занят, чтоб это замечать.