Новая реальность - Олеся Шеллина Страница 23

Я сидел в тронной зале Кремлевского дворца, разодетый, как на собственные поминки, в короне и со всеми полагающимися атрибутами власти, такими как держава и орден Андрея Первозванного на груди. Зала была небольшая, как и всякие другие помещения старого Кремля, нагоняющего на меня зевоту и ощущение того, что я провалился еще глубже по времени, и теперь совершенно не понимал, что же мне делать.

Рядом с моим троном стояли Ушаков, буквально только что прибывший, которого повернули взад во время его поездки в Петербург, Кер, Шереметьев и Репнин, при этом Кер находился по правую руку от меня, потому что именно ему предстояло быть на церемонии «котоу» моими устами и руками, ведь император по мнению китайцев, а теперь и маньчжуров, не должен снисходить до какого-то там посла.

Двери распахнулись и в зал вполз, в прямом смысле этого слова, посол Тоси. Переползя порог, он встал на колени и поклонился девять раз в залу, затем пополз дальше и остановился уже недалеко от трона, снова встав на колени.

Я отстраненно наблюдал за проползанием Тоси по довольно-таки большой зале, раздумывая над тем, сумеем ли мы договориться хоть о чем-нибудь, и что именно Россия может потребовать от маньчжурского богдыхана, точнее, чем именно сможет пожертвовать Айсиньгьоро Иньчжэ́нь, чтобы, как можно быстрее завершить изматывающую цинцев войну с джунгарами, и заняться уже наведением порядка в собственной стране. Джунгары – это была головная боль не только цинцев, мы тоже сколько раз уже отбивали, а то и не могли отбить их дикие набеги. Богдыхану же и кроме джунгар было, чем заняться, потому что его верные маньчжуры морально разлагались, не желая заниматься ничем, кроме, ставших привычными для них завоеваний, и это, если не брать продолжение прополки собственной родни и китайской аристократии, которая все еще не смирилась с его главенством.

На том, чтобы встретить Тоси по всем правилам «котоу» настоял Кер, и я, подумав над этой проблемой в течении двух дней и взвесив все «за» и «против», согласился, хотя остальные мои приближенные предлагали совсем иной подход, включающий пальбу из пушек и даже проведение шикарнейшей ассамблеи с обязательными здравницами, массовой попойкой и танцами. Я где-то был даже с ними согласен, но в принятии окончательного решения все-таки решил довериться здравому смыслу, и принять посольство так, как это принято у них на родине, дабы сохранить лицо и иметь возможность говорить с цинцами, не опасаясь их насмешек за моей спиной.

Ползать перед императором для китайцев не было зазорным, и Тоси вовсе не был оскорблен, наоборот, в быстром взгляде, брошенном на меня, я успел заметить зарождающееся уважение. А ведь сколько миссий и не только российских провалилось из-за гонора послов и нежелания выдерживать кажущиеся им унизительные процедуры. При этом национальные обычаи тех стран, куда их послали многими просто не воспринимались всерьез. А зря, потому что у меня сейчас появился уникальный шанс первым о чем-то договориться с закрытым и не пускающим на свою территорию чужеземцев Китаем, потому что, если будет нужно, я Митьку отправлю послом, которому «котоу» выполнить будет легче, учитывая его происхождение, нежели какому-нибудь боярскому сыночку, и в итоге это к чему-нибудь, но обязательно приведет.

Бакунина сейчас рядом не было, он в это время обхаживал калмыков, намекая на то, что император приготовил для них сюрприз, и что, вполне возможно, места по итогу хватит для обоих претендентов на роль хана.

Тоси между тем встал на колени и отвесил еще три поклона уже лично мне. Я в это время сидел с каменным выражением на лице, глядя как бы сквозь него. Этому трюку меня научили еще в будущем, которого, вероятно уже не будет: нужно смотреть собеседнику куда-нибудь в район переносицы, и тогда создается ощущение, что вроде бы смотришь в глаза, но с взглядом не встречаешься.