Корректировщик. Остановить прорыв! - Георгий Крол Страница 22

Земля тряслась и подпрыгивала. За шиворот сыпалась земля. Уши от воя пикировщиков и взрывов заложило так, что, по ощущениям, я уже никогда и ничего не услышу. А в голову лезет совершеннейшее чёрт знает что. Вспоминается последний разговор с Мишкой и его теория. Ведь если по ней судить, каждый из нас важен для истории, так? И вот я оказался в прошлом. А сам Мишка? Он, получается, должен был меня увлечь реконструкцией, одеть в настоящую форму и снабдить подлинными документами? А остальные? Дипломаты, экономисты, врачи? Они тоже должны оказаться здесь?

Затем я стал думать о том, что со мной будет дальше. После того как мы или погибнем, или остановим фрицев. Если меня убьют, я вернусь домой? Или действительно погибну? А если мы остановим прорыв, тогда как? Моё прошлое, то есть будущее, изменится? И там не будет меня? Или мамы? Мысли перескочили на неё. Как она мечтала, что я перееду к ней. Да, я буду служить у чёрта на куличках, но ведь моим домом будет её дом. И именно туда я буду возвращаться. Сколько мы с ней об этом говорили и писали в письмах.

Близкий разрыв заставил меня качнуться вперёд. Машинально подхватив свалившийся с плеча автомат, я начал оглядываться. Люди вели себя по-разному. Вон замполит собрал вокруг себя нескольких совсем молодых ребят и что-то им пытается рассказывать, отчаянно жестикулируя. Несколько бойцов сидят, как будто ничего не происходит. Один читает какой-то листок. Другой роется в ранце, что-то там перекладывает, спиной прикрывая от сыплющегося сверху песка. Ещё один вообще уснул. Во всяком случае, откинулся на стенку и прикрыл глаза каской.

А в общем и целом держится личный состав неплохо. Никакой паники, все при деле. Вон даже наблюдатель у выхода имеется, посматривает в небо. Кстати, судя по его довольному виду, вот-вот станет тише. И земля подскакивает всё реже. А боец встал на четвереньки и высунулся наружу. Вернулся, поковырял пальцем в ухе и нашёл меня глазами.

– Товарищ командир, улетают.

Ну, вот я и сподобился. Первая бомбёжка уже за плечами, и можно смело сказать, что я «обстрелянный». А теперь надо убедиться, что, пока мы тут «куковали», фрицы не захватили переправу. Хотя это вряд ли. Я, может, и сижу в траншее, но командиры орудий на местах. А значит, «No pasarán» – они не пройдут! Я встал, хоть и согнувшись.

– К бою!

Бойцы начали выскакивать из блиндажа, разбегаясь по местам. Я вышел почти последним, чтобы не мешать. Да, вот это и называется «лунный пейзаж». Воронка на воронке, живого места нет. Мы с Кордой и младшим сержантом Рамоном поспешили вперёд. Могли не спешить, Белый уже распоряжался вовсю. Увидев нас, облегчённо вздохнул и направился навстречу.

– Всё в порядке, товарищ лейтенант, потерь немного. Четверо раненых, тяжёлый только один. А вот в наблюдательный пункт немец «сотку» положил. И точно так, только воронка осталась. А там ручной пулемёт стоял и телефон.

– Ясно. Что немцы делают?

– Сначала попытались вперёд лезть. Но наши из ДОТа им так накостыляли, что опять отползли. Больше не знаю, связи-то нет.

– Понятно. Сергей Михалыч, телефон я тебе пришлю, на складе есть запасные. С пулемётом потом разберёмся. А пока расставь людей и, по возможности, восстанавливайте позиции. И ещё спасибо тебе за блиндажи. Если бы не они – тут бы сейчас только тела лежали.

Я крепко пожал руку и Белому, и Рамону. Они направились к своим бойцам, а я побежал в ДОТ. У бойницы в сквознике дежурил боец, так что дверь мне открыли сразу. И вот я дома. Ты гляди, привык уже. А ведь только второй день как здесь нахожусь. С другой стороны, столько событий произошло за это время! В командном отсеке мне навстречу встал старшина Зимин.

– Товарищ лейтенант, за время вашего отсутствия противником был произведён авианалёт и под его прикрытием попытка захватить переправу. Повреждений материальной части нет. Атака на переправу отбита. Огнём орудий и пулемётов уничтожено четыре танка и пять бронетранспортёров. Среди личного состава гарнизона потерь нет. Докладывает старшина Зимин.

– Отлично, старшина. Что с ДОТами на флангах?

– Мокерия докладывает, что было несколько попаданий, но без пробоев, всё в порядке. Среди личного состава потерь нет. На левом фланге немцы попробовали переправиться, но ДОТ вступил в бой. Потери противника – до взвода пехоты и несколько надувных лодок. Под конец их тоже попробовали бомбить, но сделали только один заход. Потерь и повреждений также нет.

– Понял. Александр Петрович, отправь связиста с запасным телефонным аппаратом к Белому, там НП разнесло. И отдыхайте. Отлично поработали.

Старшина вышел, а я прильнул к перископу. Да, хорошо ребята потрудились, только очень уж рискованно. Немцев подпустили метров на сто к мосту. Там теперь такая свалка металлолома – мама не горюй! Так что теперь они держатся подальше: раны зализывают и думают, кому ещё можно на нас пожаловаться. Главное, чтобы лично фюрер лично Клейсту хвост не накрутил. Потому что в таком случае они будут лезть вперёд, несмотря на потери. А нам надо время выиграть.

– Владимир Семёнович, вызови пограничников. Надо узнать, как они там.

Через минуту ординарец протянул мне трубку.

– Здесь Кит.

– Грач на связи. Как вы там, держитесь? Ну, вас и утюжили. Полсотни самолётов, не меньше.

– Нормально, потерь, можно считать, нет, если учитывать интенсивность бомбёжки. Как обстановка у тебя?

– Нас краем зацепило, всего шесть «хеншелей». Так что пронесло. Тут другая беда. Я с самой первой встречи, когда пленных допросил, пытался занять ДОТы вдоль берега. Их у меня даже больше: орудийно-пулемётный полукапонир и три пулемётных. Только вот какое дело – не пустили нас. Караул там из состава пульбата. Мне они подчиняться отказывались, пока не начался артобстрел, а затем бомбёжка.

Я не выдержал и перебил капитана:

– Подожди, а почему я с ними связаться не мог? По телефону? Мы же должны быть подключены один к другому.

– А именно потому. Им приказали НЕ ОТВЕЧАТЬ! Никому! Мне в том числе, я к ним своего замполита посылал для переговоров, представляешь? Кто, когда, почему приказал – неизвестно. Но ты слушай. Час назад, во время бомбёжки, они со мной связались. Сказали, что это неправильно, что мы воюем, а они сидят в укреплениях. Я отправил туда своих ребят.

Так вот. Все пулемётные ДОТы теперь под моим командованием. Людей я наскрёб, так что тут всё отлично. А вот ОППК оказался захвачен. Представляешь? Во всяком случае, по моим пограничникам открыли огонь. Один убит, трое ранены. Двое и сейчас в тяжёлом, а третий утверждает, что внутри кричали по-немецки. Похоже, нашлась твоя третья разведгруппа.

Вот это да! Ничего себе поворот событий. И бог с ним, с этим приказом никого не пускать и ни с кем не говорить. Это я ещё могу понять – ведомственность, чтоб её! Командование пульбатов здорово получило по мозгам в 40-м за отсутствие порядка во вверенных сооружениях. Средств и денег в доукомплектование вбухали немерено. А тут приказ уходить. Передай кому-нибудь контроль – растащат. А отвечать потом кому? Вот и перестраховались.