Сотник. В ответе за всех - Евгений Красницкий Страница 21

– Однако… как тут все у вас устроено, – покачал головой Михаил.

– А ты думал?! Все по-серьезному.

Хлопнув сотника по плечу, рядович кивнул своим людям:

– Давайте, спускайте этого…

Рыжий Велимудр уже пришел в себя и с обожанием глянул на сотника:

– Господине!

– «Господине-е-е»! – передразнил Михайла. – Выручай тут тебя, будто дел других нет. В следующий раз не попадайся!

– Не-а…

Парнишка быстро натянул рубаху, заулыбался, подошел к Ермилу, дружески ткнул кулаком в бок.

– Значит, это – твои верные люди, – Артемий Лукич предложил Михаилу присесть на широченную лавку, всю в каких-то подозрительных пятнах… Как видно – кровь. Может, здесь кого-то пороли…

Впрочем, Миша не брезговал – ради дела можно и потерпеть.

– Говоришь, решили напугать своего выжигу, – продолжая начатый на ходу разговор, рядович уселся рядом и устало вытянул ноги.

– Ну да, так… – сотник взглянул на своих. – Ну, вы идите уже…

– Нет, нет, – неожиданно возразил дознаватель. – Пусть пока тут. Я тебе человечка своего дам. Одного, но верного, умного. А то твоих деревенских в городе, уж извини, за пять верст видать. А человек мой поможет. И здесь, в Турове, и у вас… в дэревнях.

Слово «деревня» рядович произнес через «э» и с крайним презрением. Видать, что-то личное… нехорошее…

– А чем твой человек у нас в деревне поможет?

Артемий Лукич усмехнулся:

– Ты же говорил, черта своего напугать хочешь… А вдруг он в бега податься решит? А тут и мой человек, с лодкой… Да не просто лодка – а торговая ладья! Как такой оказией не воспользоваться? Раз уж так припрет, что деваться некуда? Изгоем в лесу не проживешь, да и в городе любой чужак на виду. И не во всякую артель еще примут!

А ведь дел говорит господин дознаватель, дело! Поймать на живца… Профессионала видно сразу.

– Добро! Давай своего человечка – показывай.

Поднявшись с лавки, рядович высунулся в низенькое подвальное оконце и негромко свистнул – подзывал своих людишек.

– Ну, давайте, ведите. Да смотрите, чтоб никто ничего…

Почти сразу со скрипом отворилась ведущая в подвал дверь… Загрохотали шаги, и двое дюжих тюремщиков ввели в пыточную… бледную растрепанную девицу! Русоволосая, босая, в одной нижней рубашке, тоненькой, не скрывающей почти ничего. Впрочем, облика своего девица ничуть не стеснялась, скорее даже наоборот.

– О, рыжий! Еще плетей не отведал? – увидев Вельку, девица нахально расхохоталась.

– Ах ты, змеища! – дернулся было Велимудр.

– Цыц! – осадив парня, сотник обернулся к рядовичу. – Это твой человек? Верный и умный… Признаюсь – неожиданно.

– Она и есть. Прошу любить и жаловать – Варвара-краса длинная коса, – церемонно представил дознаватель. – А с этими людьми, Варварушка, ты теперь будешь работать. Это вот старший – Михаил, сотник.

– Доброго здравьица!

– И люди его… Ермил…

– Иисусик!

– И Велимудр…

– Здоров будь, рыжий, не кашляй!

– Сама ты…

– Цыц! Кому сказано?

– Значит, чего вам надобно, она знает… Верно, Варвара? А уж где вы с ней встречаться будете и как часто – договоритесь сами.

Девчонка хмыкнула:

– Так в корчме лучше. Рыжий знает, ага. Заодно заедками вкусными угостят… вина ромейского выпьем. Я люблю красное, и – половина наполовину. Без лишней воды!

– Пианица!

– Короче, договорились, – подвел итог Михаил. – Нынче в воскресенье увидимся… ближе к вечеру, да?

Гулящая повела плечом:

– Как скажешь, господин сотник. Да, Артемий Лукич!

Варвара вдруг обернулась к рядовичу:

– А жалованье-то мое где?

– Так получишь сегодня… Как выйдешь…

– Угу!

– На вот, распишись…

Дознаватель вытащил из калиты берестяную грамотку и писало:

– Одна гривна, три куны и пять резан… Расписывайся!

– Что так мало-то?

– Так тебе еще и господин сотник заплатит.

– А-а! Слыхал, господин сотник?

– Ну-у… мы-то заплатим. Только было бы за что платить!

– Будет! – с усмешкой уверила дева. – Ну, где тут расписаться-то?

– Да вот тут…

Вообще-то, Миша почему-то был уверен, что девчонка просто поставит крестик. А вот ничего подобного! Роспись как роспись – «ВРВР». И сверху – черта – титло. Оно не только цифры обозначало, но и сокращение слов. А сокращали тогда все, что возможно. Особенно когда писали на бересте. Так что без контекста понять – точней, угадать – слово было почти невозможно.

– Ну, вот и хорошо, вот и сговорились, – потерев руки, дознаватель мигнул тюремщикам. – Ну, малость ее постегайте… так, слегка. Для достоверности… Господин сотник, уступи деве место!

Михайла поспешно вскочил с лавки. Варвара же без всякого стеснения стянула с себя сорочку и, глянув на смутившегося Ермила, показала ему язык:

– Что смотришь, иисусик? Нравлюсь? Ну, я девица – хоть куда!

– Да ложись уже, – рядович со смехом шлепнул девчонку по ягодицам.

– Ох, Артемий Лукич, смущаешь ты меня! Ох, смущаешь…

Гулящая улеглась на лавку, на живот, словно боярыня на мягкую дорогую перину. Глянула искоса – а ведь и впрямь красивая девка! Все при всем – и стройненькая, и грудь, и попа… Только вот счастья, наверное, нет. Да уж при такой-то жизни – какое там счастье?

– За битье куну получишь, – успокоил девчонку рядович.

Варвара живенько перевернулась, ожгла наглым взглядом:

– Но-га-ту!

– Куну! ^[1]

– Ну, Артемий Лукич!

– Веревки из меня вьешь? Ладно, ногату так ногату. Спину давай подставляй! Парни…

– Ой, Артемий Лукич… Совсем рассказать забыла…

Девушка наморщила лоб, явно что-то вспомнив.

– Думаю, и господину сотнику интересно будет…