Программа. Идентификация - Сьюзен Янг Страница 20

Я медленно перевела взгляд на папино лицо.

– Я пыталась научиться плавать, – пожала я плечами. Руку пронзила острая боль. Я вздрогнула.

– Ты что-то повредила? – Папа наклонился ко мне, но я отшатнулась.

– Не трогай, – сказала я. – По-моему, я руку сломала. Течение было слишком сильным, и…

– Хелен! – крикнул отец через плечо. – Пойдем, детка, – сказал он мне, осторожно поддерживая меня под здоровую руку и помогая выйти.

– Где ты была? – в панике закричала мать, выбегая из дома. В свете лампочки над крыльцом она показалась мне очень бледной. Ее руки быстро ощупали меня, откидывая назад мокрые волосы. Она проворно осмотрела царапины на моей щеке.

– Я хотела научиться плавать. – Я посмотрела в ее усталые глаза. Я плохо вела себя в последнее время и думала этим загладить вину. Мать всегда хотела, чтобы я хорошо плавала, но мне было жутко страшно заходить в воду. А после гибели брата вообще поклялась никогда не учиться плавать. Сейчас я надеялась, что от спасительной лжи матери станет легче. – Извини, – добавила я, опуская взгляд.

– О Слоун, – обняла меня мать. – Ну разве так можно! Я очень волновалась, чуть в полицию не заявила о твоем исчезновении…

Я замерла.

– Ты звонила в полицию?

Меня охватил страх при мысли, что она воспользовалась номером из брошюры, лежащей у телефона. Что моя родная мать сдаст меня в Программу.

– Нет, – ответила она. – Твой отец сказал, ты вернешься, ты просто поехала… проветриться, – выговорила она, будто не помня значения слова. Я посмотрела на отца, который упорно глядел в пол. Неужели он догадывается, куда я ездила?

– Это была случайность, – сказала я матери, стараясь говорить как можно спокойнее. – Я подумала, здорово будет научиться плавать и удивить Джеймса, когда он вернется. Но меня унесло течением. В другой раз буду осторожнее.

– Надо везти тебя в больницу, – перебил папа. Мать встревоженно посмотрела на него, будто он хотел меня украсть.

– Мы сами съездим, – сказала я. – Я знаю, как ты ненавидишь больницы.

Я улыбнулась, чтобы ей стало легче. Или это я опять делала хорошую мину при плохой игре – видишь, мама, я здорова? Мне было неловко за свою вспышку за ужином, меня поддерживало обещание Джеймса вернуться. Шесть недель я как-нибудь выдержу. Джеймс вернется, и мы будем вместе. Мы победим Программу.

Мать снова обняла меня, и я вздрогнула от боли в руке.

– Ох, прости, – засуетилась она. – Я так рада, что с тобой все в порядке. Не могу… Не могу еще и тебя потерять.

У меня заныло сердце. Я вспомнила, как много недель мать плакала после смерти Брэйди, как запил отец, и как они кричали друг на друга. Я утешала мать, как могла, но вскоре горе от потери брата захватило меня почти целиком, и единственным человеком, которому я могла довериться, стал Джеймс.

– Со мной все в порядке, мам, – сказала я непринужденно, удивляясь, как легко лгать. – Не стоит волноваться.

Она с явным облегчением кивнула. Я обошла машину – папа уже сел за руль, подняла здоровую руку и помахала на прощание. Отец задом выехал с дорожки, ободряюще улыбнувшись матери, но как только мы выехали на улицу, папа искоса поглядел на меня.

– Слоун, – негромко начал он. – Я знаю, что ты не плавать пробовала. И я хочу знать, намерена ты это совершить или нет. Надо мне звонить в Программу, чтобы твоя мать не потеряла последнего ребенка?

– Папа…

– Не лги мне, – сказал он устало и совсем без гнева. – Мне нужна правда. Лжи я сейчас не вынесу.

– Я ничего не стану с собой делать, пап. Я… не смогла.

Он смотрел на дорогу. Мы уже подъезжали к больнице.

– Спасибо.

Я смотрела на папу, вспоминая, каким веселым он был, когда мы с Брэйди были детьми. Как он водил моего брата на фильмы для взрослых, хотя тот еще учился в средней школе, а мне в утешение покупал мороженое. После смерти Брэйди отец сильно сдал и постарел. Трагедию он пережил с трудом, и порой мне казалось, что меня он едва замечает. Разве что проверяет иногда, дышу я или нет.

В приемном покое я рассказала историю о попытке научиться плавать, стараясь лгать как можно правдоподобнее. Перелом оказался без осложнений, и врачи сказали, что мне повезло. Повезло.

Мне наложили гипс, и мы поехали домой. Папа молчал всю дорогу. Я боялась, что он никогда не заговорит со мной снова.