Конан и тень ветра - Питер Нейл Страница 2

И все же он готов был дорого продать свою жизнь. Рубить эту гнусь мечом, топтать сапогами… Что угодно!

Только это не потребовалось.

Шершни летели прямо на него — и вдруг всем роем метнулись в сторону. Зависли колышущейся гудящей массой в нескольких шагах от остолбеневшего северянина. А затем сгусток мрака начал проминаться, изменять очертания, то вытягиваясь ввысь, то выпуская подобия щупальцев, то вновь сминаясь бесформенным комом, — пока наконец не превратился в некое подобие самой поразительной фигуры, что только мог бы вообразить себе человеческий мозг.

…У твари, несомненно, имелась голова — странная, полу-лисья, полу-птичья; передние лапы казались несоразмерно длинны и метались беспорядочно туда-сюда, словно их составляли самые непокорный шершни роя. Туловище же казалось бесформенно-уродливым, — слишком массивное вверху, оно постепенно истончалось, переходя в бесконечно длинный и тонкий хвост. Поразительное создание висело в воздухе прямо перед Конаном, окруженное, словно коконом, плотным, давящим на сознание гудением… и внезапно из этого неумолчного гула начали прорываться слова.

— Чнннеловввввекхххх… Ты инне поссссмеешшшшъ ехххххатъ в Террррмеззззанннн… Не сссмейййй…

Он даже не понял сперва…

А когда смысл дошел до него, Конан разъярился всерьез.

Прошло не более седмицы, как он оставил Туран, дав себе зарок никогда — по крайней мере, в ближайшие годы — не возвращаться в это проклятое королевство изменников и трусов, где не умеют ценить честную службу и верных людей. Верхом на быстроногом кауром жеребце, с единственной седельной сумкой, где уместились нехитрые его пожитки, киммериец отправился куда глаза глядят, не строя себе пока никаких планов на будущее. Пожалуй, если бы кто спросил его еще час назад, куда он намеревается поехать, крохотное, ничем не знаменитое княжество Термезан на восточном побережье Вилайета оказалось бы последним в длинном списке возможных целей…

Но никто не смеет приказывать сыну Крома! Киммериец гордо выпрямился в седле, крепче сжимая меч.

— Я сам выбираю свой путь! И не тебе, мушиное отродье, отдавать мне приказы!

Рой вновь смялся комом, загудел надсадно — и северянин уже решил было, что еще немного — и вся эта масса ринется на него в атаку… решившись дорого продать свою жизнь, он с яростным криком вскинул меч.

— Будь ты проклята, тварь! И тот, кто послал тебя! Боги даровали человеку право идти туда, куда он пожелает — и ты не заставишь меня свернуть с дороги!

Отвратительный жирный рой вместо ответа устремился в атаку с низким надсадным гудением… как вдруг, словно бы натолкнувшись на некую незримую преграду, рассыпался бесформенной тучей.

Конан не верил собственным глазам. Он не знал, что за сила защитила его… возможно, упоминание о богах. Он с ненавистью оглядел рой насекомых, ожидая, что те вновь перейдут в нападение.

…Но вместо этого шершни вновь образовали фигуру. На сей раз — одно лицо, отдаленно напоминавшее человеческое.

Когда оно заговорило, между жирных колышущихся губ даже мелькнул язык. Тонкий и раздвоенный… Конана едва не стошнило от отвращения.

— Я запрещщщаю тебе ехххххать в Террррмез-зззанннн, слышшшишшшъ? Пожжжжалеешшшь…

И в то же мгновение рой распался. Черные шершни устремились прочь, скрываясь в кромешном мраке.

Конан остался один на лесной тропе. Исчезла удушающая тьма, обратившись самым обычным вечерним сумраком. Кажется, даже еще солнечные лучики проглядывали между деревьев, вмиг утративших свой грозный, зловещий вид…

Конь нетерпеливо переступал ногами, торопясь покинуть скверное место и, похоже, недоумевая, почему же хозяин продолжает натягивать поводья. А киммериец невидящим взором смотрел в лесную чащу. Черные брови сошлись на переносице. Глаза были холоднее гиперборейского льда.

«Запрещаю ехать в Термезан», — сказала тварь. Вот погань!

Ну, нет, никто еще за всю жизнь киммерийца не мог силой или угрозами заставить его повиноваться. И уж тем более не собирался он уступать подлому колдовству!

Угроз северянин на дух не переносил. А когда его пытались запугать — о, это еще никогда не сходило обидчикам с рук! Не стерпит он и на сей раз!

Так вот. Теперь у него просто не осталось иного выхода. Он поедет в Термезан, отыщет того, кто пытался запугать его — и поквитается с ним!

Уверенно развернув коня, киммериец направил его на восток. К Термезану. Городу, куда звала его Судьба.

* * *

— Вы преуспели в своем замысле, мой господин?

Маг молчал очень долго. Лицо почернело — то ли от ярости, то ли усталости, вызванной тратой колдовских сил.

Наконец, словно пробудившись от ведовской дремоты, он вскинул голову, и в темных, как болотные заводи, глазах вспыхнул зеленоватый огонек.

— Не знаю… Похоже, что-то прошло совсем не так, как я рассчитывал. Слишком велико было расстояние — мне попросту не хватило мощи. Или вмешался кто-то еще… Я не вполне уверен. — Он скрежетнул зубами. — Но ничего, пусть он едет сюда. Пусть. Пусть попробует! Темный Ветер сметет и его, и всех этих жалких людишек, что осмелятся встать у меня на пути. Пощады не будет никому!

Точно зачарованный, ученик некроманта взирал на своего наставника, почти физически ощущая мощные волны колдовской силы, исходящие от него.

О, замысел господина поистине велик, и он, его жалкий раб, — воистину, счастливейший из смертных, что ему посчастливилось оказаться рядом, присутствовать при величайшем из свершений.

Истинно сказал господин, — никто и ничто не сможет помешать им. А если попробуют — пусть поостерегутся!

— Ваш бог непременно защитит вас, учитель. Если позволите, завтра я вновь принесу ему в жертву дымящейся алой влаги — сока жизни. Кровь… вы сами учили меня, что это лучший дар Иным Силам! Ваш бог поможет вам! Вам доступно все в этом мире, и нет ничего такого, с чем вы бы не справились, я уверен!

Несмотря на тревогу, омрачавшую его чело, чародей польщенно усмехнулся перед лицом столь безграничной веры.

— Он прихотлив, мой бог. Но кровь сделает его снисходительным… Я исполню это. Завтра, когда буду служить Ему. Ибо Ветер — на нашей стороне, и он несет нас на своих темных крылах, и полет его невозможно остановить. Мы преуспеем!

— А этот человек?.. Тот, что помеха нашим планам…

Колдун небрежно махнул рукой, и пламя в светильнике испуганно заметалось, отбрасывая длинные кривые черные тени на каменные стены.

— Я передумал. Пусть приезжает и исполнит то, что должен. Возможно, это и к лучшему. Я найду ему применение в своих планах. А когда наконец все будет исполнено… он не уйдет от гнева Ветра!