Волхвы - Эдуард Семенов Страница 19

На территорию Речи Посполитой «золотой» караван ступил в мае, когда дороги окончательно обсохли и стали проходимыми. Фридрих Беренберг, сын главы семейства и будущий владелец всех активов кампании, лично встречал в Брест-Литовском карету графа Воронцова-Дашкова. Он проследил за тем, как отряд российской полиции передавал охраняемый объект отряду крепких молчаливых мужиков, вооруженных кремневыми винтовками и кистенями. Все они были бывшими солдатами наполеоновской армии, прошедшие огонь и воду. Их специально отбирала и нанимала кампания для сопровождения груза по польской территории. Все наемники были одеты в коричневые картузы, и такого же цвета кафтаны. На ногах сапоги или туфли на тяжелой подошве. Каждый имел с собой походный рюкзак и несколько пороховниц на широких поясах.

Граф Воронцов-Дашков продолжил же свой путь, но уже не в качестве ответственного лица, а в качестве гостя семьи Беренбергов. Он пересел в их карету, уютный дом на колесах, со всеми удобствами и приготовился наслаждаться природой и приятной светской беседой.

— Поздравляю Вас, Фридрих, — сказал граф, усаживаясь поудобнее. — Операция прошла успешно.

Фридрих, сухой неулыбчивый мужчина, одетый по голландской моде, не разделял оптимизма своего спутника.

— Еще не завершилась! — ответил он, глядя как мелькают в окне польские поля. — Нам не повезло, граф. Восстание в Польше привело в движение огромные массы людей, среди них много лихих сорвиголов. Поэтому держите пистолеты всегда заряженными и, как у Вас говорят, порох сухим!

Иван все это время считывающий информацию и передающих ее графу, отметил, что Поль был бы рад, если с графом, что-то случилось в дороге. Тогда кампании не пришлось бы делиться с ним украденным золотом, но долг честного предпринимателя обязывает его беречь и охранять своего компаньона настолько, насколько возможно.

— Я готов к любым неожиданностям, Поль, уверяю Вас, — ответил граф слегка надменно.

За то время, что Иван провел в голове у Ивана Илларионовича Воронцова-Дашкова, он уже успел свыкнуться со своим положением и практически стать неотъемлемой частью души веселого и богатого графа. Иван научился управлять телом графа не только в моменты его отрешенности, но и тогда, когда слабовольное «я» графа говорило «нет». Сильные волевые стороны Ивана отодвигали в сторону все сомнения, и он брал управление телом графа в свои руки.

Конечно же, по-прежнему, Иван искал способ выбраться из чужого тела и вернуться в свое. Мысли об этом занимали большую часть его времени, и стали неотъемлемой частью мыслей графа. По эскизу, который они нарисовали, крепостной резчик по дереву Афанасий Чурилкин из села, где была усадьба графа, сделал отличный наличник. Иван несколько раз заставил графа пролезть через него, один раз даже прыгнул рыбкой, но… ничего не произошло.

Наличник отправили на задворки конюшни до возвращения из поездки в Европу, и велели стеречь как зеницу ока. Иван же продолжал перебирать варианты. Почему ничего не получилось? Может быть, что-то не так вырезали? Или не тот цвет? Или наличник должен висеть на доме? У него должны быть стекла? Вариантов было много. Самое обидное, все они могли быть не верными. Нужно было изучать вопрос всесторонне. К счастью, времени для этого у него было достаточно. Возможностей тоже. Граф весьма влиятелен и не скуп. Иван не терял надежды, что найдет выход. Тем и существовал.

* * *

По плану караван должен был преодолеть польскую территорию без остановки, за один день, и достичь Бреслау уже на вторые сутки, а оттуда до Берлина и далее до Мюнхена дорога была уже относительно спокойная. Однако из-за поломки одной из телег пришлось делать небольшую остановку у моста близ Радома.

Нужно было переложить бочки в другую телегу и перезапрячь в нее лошадей. На все про все полчаса. Максимум, час. Однако, иногда и минуты достаточно, чтобы что-то пошло не так.

Для того чтобы перегрузить бочки требовалось усилия не трех-четырех, а восьми человек. Специальные ломы вставлялись в петли на кольцах бочек и с каждой стороны, вставало по четыре человека. Как раз в этот момент по мосту проходил конный отряд гусар, идущий на помощь восставшим в Варшаву. Капитан гусар, лысый и усатый поляк, увидел, с какой натугой дюжие бывшие наполеоновские солдаты отрывали бочку от земли и перекладывали на телегу, и сразу обо всем догадался.

Иван почувствовал опасность сразу, как только граф Воронцов и Фридрих Белленберг вышли из кареты, размять кости, ожидая перегрузки. Косые взгляды гусар, проезжающих мимо, как стрелы пронзали его сознание, заставляли сосредоточиться.