Право вернуться - Игорь Негатин Страница 19

Кстати, про пароход! Первый раз видел колесную посудину с двумя дымовыми трубами, которая будто сошла с книжных иллюстраций. Метров шестьдесят длиной и около семи шириной, с двумя колесами по бокам и блестящими буквами на их защитных кожухах: «Утренняя звезда». Не знаю, почему именно «утренняя», но в город он пришел к полудню, и вся пристань была забита народом.

Что еще…

Кроме серебряной звезды, я получил короткий двухствольный дробовик, две дюжины картечных патронов и лошадь вместе с потертым седлом и упряжью. Спокойное создание. На жизнь смотрела по-философски неторопливо, любила хлебную горбушку с солью, но с таким же удовольствием хрустела морковкой. Что касается езды, то это отдельная история.

Служитель, который опекал офис, совершенно не удивился, увидев меня в новом статусе. Все называли его «мистер Малыш». Тот самый шаркающий растоптанными ботинками старик, которого я впервые увидел из-за решетки. Видимо, он тоже обладал философским складом ума и знал, что колесо Фортуны преподносит и не такие сюрпризы! Сегодня сидишь в тюрьме, а завтра сам кого-нибудь сажаешь. Vanitas vanitatum et omnia vanitas! [4]

Ладно… Шутки шутками, а дела делами. Тем более что появилось множество вопросов, на которые я не мог найти внятных ответов.

Первое, что начал рассматривать, оставшись один, — карта округа. Вы не представляете, с каким интересом занялся ее изучением! Не отказался бы и от карты мира, но таковой в офисе не нашлось. Спрашивать у Марка не хотелось, да и как бы это выглядело: «Скажите, а как эта страна называется?..» Надо будет наведаться в книжную лавку, тем более что ее хозяин как раз вернулся из Брикстоуна. Он доставил новые товары, свежие газеты и целый ворох сплетен, которыми охотно делился со своими клиентами.

Карта… карта… Черт бы ее побрал! Сначала в глаза бросается большое озеро Глория. То самое, у которого меня выбросило в этот мир. Продолговатое, с двумя большими островами. Затем река, которая носит название Лакки-ривер, протекающая мимо Ривертауна. Извилистая и довольно широкая. Она змеилась по карте, как обожравшийся кроликами удав, и уходила вниз, на юго-запад, где на самом краю карты был отмечен Брикстоун, до которого около пятисот километров. В окрестностях нашего городка отмечено около двадцати ферм. Двадцать три, если быть точным. Еще десяток хозяйств расположен вдоль берега реки. Приличный округ…

Первое, что меня смутило, — название карты: «Королевский округ Ривертаун».

Следом за этим удивился белому пятну, которое начиналось в восьмистах километрах на север. Простое белое пятно. Конец географии, как выразился бы один знакомый, оставшийся «на том свете».

Я закурил и задумался.

Нет, здесь что-то не так, в этом мире. Слишком много непонятных фактов, которым не находилось логических объяснений. Каких именно? Извольте! Поначалу я подумал что это какая-то область Центральной Америки. Хорошо, пусть и в другой реальности, но Америка. Шерифы, скотоводы… Револьверы с винчестерами. На первый взгляд так и есть. Но клейма на оружии местного изготовления даже отдаленно не напоминают о знаменитых марках. На револьвере Марка, который выглядит как классический «Миротворец», красуется надпись «Роберт и сын». Винтовка со скобой Генри, которой вооружен Стив Палмер и на которой должно быть написано «Винчестер», украшена клеймом «Оружейная компания Клемента». Хорошо, я понимаю, что это другой мир и здесь история пошла по другому пути. Но почему техника один в один повторяет системы нашего мира?

Дальше… Английский язык отличается, что в общем-то вполне понятно. Язык — материя живая. Он развивается по своим непредсказуемым законам! Иногда деградирует и вообще ведет себя совершенно не так, как подобает. Вот и здесь присутствует масса слов, которые ввели бы в ступор маститых специалистов по английской филологии, а вслед за ними и меня, грешного.

Все это мелочи по сравнению с главным.

В городе нет церквей. В том смысле, что вообще нет. Ни церквей, ни костелов, ни молитвенных домов. Мало того — я нигде не видел крестов и распятий. На кладбище стоят простые надгробные камни. В доме моей хозяйки, миссис Грегори, не видел Библии, хотя, учитывая ее постоянное восклицание «Слава богу!», эта книга обязана лежать на самом видном месте. Единственный колокол, который есть в Ривертауне, висит на здании мэрии и звонит лишь по особенным случаям.

Не видел ни одного священнослужителя. Мало того, жители — белые. Здесь нет ни одного индейца, негра или мулата. Лица горожан загорелые, но не более того. Даже старик О'Хара, который уже лиловый от выпивки, и тот белый. Относительно, разумеется, но белый.

В общем, я слегка завис. Первые дни не обращал на это внимания, но сейчас, когда все немного утряслось, эти несуразности стали проявляться во всей красе. Нет, определенно с этим миром что-то не так.

Мне срочно был нужен источник информации. Какой-нибудь книжный червь, который с радостью поделится своими знаниями. Человек, от которого местных жителей уже тошнит. Ему нужен благодарный слушатель, а мне нужны сведения. Только где такого найти в этой деревне?

— Мистер Талицкий! — Открылась дверь, и в контору влетел запыхавшийся парнишка лет десяти-двенадцати, который почти одновременно свалил стул, захлопнул дверь и подтянул шлейку штанов. Прыткий юноша…

— Что случилось, малыш?

— Мистер Талицкий!

— Я уже тебя услышал. Что случилось?

— В салуне мистера Коллинза опять драка!

— Давно дерутся?

— Не знаю, меня сразу послали за вами. — Паренек шмыгнул и вытер рукавом нос.

— Думаешь, пока мы дойдем, не перестанут?

— Что вы, сэр! Парни только начали!

— Вот как…

— Они даже до мебели еще не добрались, сэр! — уточнил парень.

— Понятно… Ну раз так, то пошли, посмотрим, — спокойно сказал я.

Спокойно… Какое там спокойно! Врать не буду — легкий холодок по животу пробежался. Судите сами: я не вышибала и усмирять разбушевавшихся гуляк не умею. Разве что словом божьим, как любит повторять старик О'Хара. Интересно, каким именно словом и к каким богам нужно обращаться… но это не важно. Главное, что пора отрабатывать свое жалованье.

Я вздохнул, надел шляпу и, взяв дробовик, отправился следом за мальчонкой, который выбежал на улицу и понесся вперед, да так, что пятки сверкали. Иногда он останавливался и ждал меня, топчась на одном месте, как молодой жеребенок. Эх, молодость…