Рекреация - Игорь Борисенко Страница 18

Движение людей и автомобилей за угрюмыми коробками складов производило впечатление высадки инопланетян или, на худой конец, представителей цивилизованного мира, привезших для обмена дикарям зеркала и консервные банки. Значительная часть причала была оцеплена множеством солдат в пятнистых униформах с надписями «sondertruppen» на груди и в высоких ботинках на магнитных липучках. Их мощные фигуры, облаченные в толстые м-кевларовые штаны и куртки, снабженные охлаждающими системами, выглядели внушительно даже с большого расстояния. Не отвлекая друг друга разговорами, солдаты медленно оглядывали окрестности из-за темных очков под небольшими козырьками на касках. Ни один из них, казалось, в упор не замечает большую толпу зевак, наблюдавших за высадкой издалека. Толпа состояла из тех самых оборванцев, что встречали на пирсе каждый теплоход с Корсики, только теперь они не осмеливались подходить близко со своими канючливыми приставаниями. Сейчас они лишь жадно разглядывали солдат и поблескивающие в случайных лучах солнца автомобили, сжимали кулаки и бормотали невнятные бесполезные проклятия. Австрийцы дразнили их, напоминая, что где-то еще есть жизнь, а не жалкое существование шевелящихся трупов, состоящих из неосмысленных рефлексов и звериной борьбы за существование. Жизнь, где для большей части населения нет угрозы голодной смерти, где. полицейские поддерживают хотя бы минимальный порядок, где в домах тепло и сухо. Нищим, столпившимся в этом грязном порту, вдыхающим влажный, пахнущий гарью воздух, такой жизни не увидать никогда. И ничего другого, кроме смерти от пули, ножа, болезни, голода; ночлега в холодном, грязном и темном доме; отвратительных отбросов на ужин – другого они не ждали от будущего и не видели в прошлом, ведь все они были двадцати-тридцати лет от роду. Счастливая жизнь кончилась как раз во время их пеленочного детства. Те, кто помнил ее, уже умерли.

Так думал Оскар, глядевший на «церемонию встречи» издалека. Может быть, полудикие и полусумасшедшие генуэзцы просто злились оттого, что на австрийцах не заработать ни гроша. Какая, в конце концов, разница? Зато мысли других людей, подобно Оскару, наблюдавших десант с припортового холма, угадать было несложно. Эти четверо разительно отличались от толпы своих жалких сородичей – все носили белые, почти не грязные штаны и короткие куртки из очень толстой кожи, а на бритых головах – пилотки. Люди мафии, какой-то из местных группировок. Все четверо сразу отчаянно размахивали руками, пытаясь переплюнуть друг друга в этом занятии. Их спор касался оценки прибывших с точки зрения ограбления и убийств и закончился, когда из недр парома с надсадным рычанием выползли друг за другом легкий танк и два БТРа. Мафиози горестно всплеснули руками, по очереди сплюнули в пыль и покинули вершину холма. Оскар наблюдал все это от торца одного из портовых пакгаузов, второй конец которого находился внутри оцепления. Когда спектакль под названием «аборигены исполняют танец встречи» окончился, он пошел вдоль крошащейся серо-бурой стены. К его большому удивлению, около оцепления уже были гости. Старик в рваном свитере, намотанном на шею неимоверно грязном шарфе и с огромной гривой спутанных волос приплясывал около одного из австрийцев. Тот насмешливо рассматривал его из-под сдвинутых на лоб тепловизионных очков.

– Позовите вашего начальника! – тоненько взвизгивал старик и потрясал после каждой фразы маленькими кулачками. – Я хозяин порта. Вы должны заплатить мне за использование его территории!

В конце концов, солдату надоели вопли, и он, с видом умирающего от скуки человека, два раза выстрелил в старого сумасшедшего. Сухое тело отлетело прочь, сжалось в комок и застыло.

– Das ist meine Bezahlung, und der Todt ist deine Gewinn! (Это моя плата, а смерть – твоя прибыль (нем.)). – сказал он и усмехнулся собственной философской глубокомысленности. После этого солдат потерял к трупу всякий интерес и принялся разглядывать небо. Оскар поглядел на равнодушного убийцу. Его пронзающий плоть и стены взгляд вновь увидел темный комок внутри серого шара, образованного куполом каски. «Опять та же странность! Может, это разновидность опухоли мозга? Но ведь человек не смог бы жить в подобной ситуации! По крайней мере, он должен был бы сойти с ума от диких головных болей!»

Долго думать над этой проблемой ему было некогда. Да и есть ли повод думать о ней? Один раз случайность, два раза совпадение, вот если так будет продолжаться и дальше, тогда и обдумаем. Нужно только пореже закрывать глаз шторкой… Теперь и сейчас он должен действовать, решая другую проблему. Хотя связываться с этим опасным типом ему не хотелось. Вдруг, недолго думая, он и его тоже пристрелит? Оскар благоразумно отошел в сторону и приблизился к другому солдату, молодому безусому мальчишке.

– Gruß! – сказал он, стараясь как можно приветливее смотреть прямо в глаза парнишке, благо тот снял свои очки и оставил их болтаться на шее. Солдат открыл рот и отступил назад, направляя на пришельца свой «штейр».

– Was… wollen sie? (Чего вы хотите? (нем.)). – спросил он, пытаясь выглядеть уверенно и сурово, но глаза его старательно избегали встречаться взглядом с глазами Оскара, который ради разговора поднял на лоб свои очки. Очевидно, вид двух таких разных радужин – металлически-серой слева и живой карей справа – не внушал ему доверия.

– Bist nerves nicht! – попытался успокоить его Оскар самым своим дружелюбным тоном. (Не нервничай! (нем.)). И добавил: – Ich mochte mit seinen Fuhrer sprechen. (Я хочу поговорить с вашим начальником (нем)).