Ангел Смерти - Полина Ишина Страница 18

В ответ девушка заглянула в свой журнал и равнодушно спросила:

– А вы ей кем приходитесь?

Он полез в карман и, достав, предъявил свое удостоверение.

Несколько секунд девушка тупо глядела на его фотографию, затем равнодушно ответила:

– Самойлова скончалась сегодня в половине шестого утра.

– От потери крови? – потрясенно спросил Сергей.

Девушка подняла на него удивленный взгляд:

– Почему от потери крови? Вскрытия еще не было, но в диагнозе указан гепатит С.

Донцов взглянул на свои красные гвоздики и, грустно вздохнув, протянул их равнодушной регистраторше:

– Ну, тогда это вам, – растеряно пробормотал он и, отвернувшись, зашагал к выходу.

Когда он уже покидал территорию больницы, то к своему удивлению, заметил идущего навстречу Стаса. На нем был новый светлый костюм и все те же черные очки. При виде Сергея вампир тотчас его поприветствовал:

– Привет тебе, отважный сотрудник! – подозрительно дружелюбно произнес он.

– Привет, – настороженно ответил ему Донцов, – А что ты тут делаешь?

– Да вот, – Тотский небрежно заправил за ухо выбившуюся прядь волос – Пришел навестить пострадавшую, хотел задать ей пару вопросов. А что?

– Да ничего, я тоже к ней приходил. – удрученно пробормотал Сергей, – Вот только задать ей вопросы у нас уже не получится. Самойлова скончалась сегодня утром.

В ответ Тотский как-то странно вздохнул:

– Что ж. Я знал, что это случиться, но не ожидал, что так скоро. – задумчиво изрек он.

– Что значит «знал»? – Сергей удивленно уставился на собеседника.

Стас вдруг приветливо улыбнулся и предложил:

– Поедем сейчас ко мне и по дороге обо всем поговорим.

Сергей удивился еще больше прежнего, но все же пошел вслед за Тотским к припаркованному неподалеку серебристому «VOLVO». Ему было крайне интересно, что заставило внештатного сотрудника отделения неожиданно проявить такую инициативу.

Оказавшись в комфортабельном салоне автомобиля, Сергей повернулся к Тотскому и нетерпеливо спросил:

– И так, откуда ты узнал, что Самойлова должна была умереть?

Заведя двигатель и врубив кондиционер, Стас ловко вырулил со стоянки и набрал скорость.

– Понимаешь, мы обладаем неким шестым чувством, чем-то вроде второго зрения. Оно позволяет определять энергетический потенциал человека. – начал разъяснять он, лихо обгоняя идущие впереди машины. – Потенциал этой женщины почти иссяк, ее аура потемнела. Такое случается только перед концом.

Потрясенный, Сергей покачал головой и осторожно спросил:

– А мой потенциал. Ты можешь его определить?

– Нет, сейчас нет. – мягко ответил ему Стас. – После восхода солнца все наши экстрасенсорные способности засыпают. Поэтому в светлое время суток многие вампиры стараются не покидать дома, без наших сил мы чувствуем себя незащищенными.

«Это, пожалуй, как раз хорошо», – заключил про себя Сергей, а вслух спросил:

– Выходит, наш «Ангел Смерти» специально выбирает своими жертвами умирающих женщин, но для чего? Неужели он и впрямь потомок «Рыцарей Милосердия»?

– Нет. Я так не думаю. – решительно отрезал Тотский, затем достал из кармана пачку «Lucky Strike» и, закурив, принялся подробно излагать свою мысль. – Я уверен, что убийца гораздо хитрее, чем мы могли предположить.

Он с наслаждением выпустил облако голубоватого дыма и невозмутимо продолжил:

– Наш вампир просто эмитирует «Рыцарей Милосердия», на самом же деле его волнует только одно – убийство наибольшего количества жертв.

– Но зачем ему тогда убивать? – искренне поразился Сергей. – Ты же сам говорил, что кровью вы не питаетесь.

– Да. Так и есть. – ничуть не смутившись, подтвердил Стас. – Но некоторые из нас, к сожалению, подвержены суеверным убеждениям. Они считают, что каждая убитая жертва прибавляет им сил и могущества. Однако это лишь вымысел.

– И, несмотря на это, убийства все равно происходят! – возмущенно воскликнул Сергей.

Сохраняя полную невозмутимость и, неспешно продолжая курить, Тотский терпеливо объяснил:

– Как и среди людей, среди нас, тоже встречаются маньяки, одержимые разного рода идеями. К примеру, некоторые вампиры убеждены, что испитие крови девственницы способствует омоложению, а убийство христианских младенцев прибавляет энергетических сил. И тому подобное. – с легкой иронической улыбкой закончил он.

– И как же нам теперь его искать? – удрученно пробормотал Донцов. Он чувствовал себя совершенно растерянным, вся стройная прежняя версия оказалась вдруг несостоятельной.

– Я думаю, это не так уж и сложно. – неожиданно успокоил его Стас. – Нам нужно исходить от обратного. Если наш убийца избрал своей маскировкой образ благородного потомственного вампира из древнего рода, то, скорее всего, он является его полной противоположностью. Возможно, живет где-нибудь в Подмосковье самый заурядный обращенный вампир с крайне непривлекательной наружностью и мечтает обрести могущество государственного масштаба. Он посещает столицу только для совершения своих ритуальных убийств и верит в то, что кровь молодых женщин придаст ему новые силы.

Сергей с любопытством уставился на Тотского:

– У меня складывается такое впечатление, что ты описываешь какую-то конкретную личность. Это так? – Он даже заерзал на сиденье, с нетерпением ожидая ответа.

– Браво, Донцов! – одобрительно воскликнул Стас и, приспустив стекло, выбросил в окно недокуренную сигарету. – Ты абсолютно прав. Эту конкретную личность зовут Григорий Петренко, живет он в Подольске, работает техником-наладчиком на аккумуляторном заводе. Был обращен уже в зрелом возрасте в тысяча девятьсот семнадцатом году, исключительно по идейным соображениям, «во благо борьбы с мировым империализмом». В общем…

Тотский саркастически усмехнулся:

– Вампир-большевик.

– Но откуда ты столько о нем знаешь? – искренне удивился Сергей.

– Если бы ты, сотрудник, уделял больше времени изучению архивов отделения, то тоже все бы о нем знал. – Стас бросил на него нарочито укоризненный взгляд. – И потом, мы с ним однажды встречались во время Гражданской войны, премерзкий надо сказать тип.

Донцов вновь удивленно уставился на напарника:

– Ты хочешь сказать, что принимал участие в гражданской войне?

– Да, принимал. – с философским видом подтвердил Тотский. – Но совсем недолго. Скоро я осознал, что все это бессмысленно и уехал в Париж. Вначале я был сильно огорчен, узнав о победе большевиков, но со временем досада угасла и прошла вовсе. Бессмертие вообще сильно притупляет эмоции, постепенно лишая жизнь ее особого острого вкуса.