Белый Волк. Начало - Артём Лейнвебер Страница 18

Мужчина увидел охотников и направил на них оружие с просьбой уйти отсюда, после чего нёс какой-то бред: «Они здесь! Хотят убить меня! Я знаю, они это вы!».

Охотникам ничего не оставалось, кроме как поднять руки в надежде, что этот сумасшедший не нажмёт на спусковой крючок. Амос вместе с Леоновым с трудом отговорили его стрелять.

После того, как отшельник убрал ружьё, Костя начал его допрашивать:

– Как вас зовут?

– Вы кто т-такие? – напугано спросил лесник.

– Мы – королевские охотники. Прибыли по поручению. – сказал Леонов. – Уберите пожалуйста ружьё!

– Я не могу вам верить! Это не правда!

– Что нам сделать, чтобы доказать?

– Сложите всё оружие на пол!

Охотники незамедлительно положили все свои мечи и пистолеты на пол, после чего отшельник опустил свою винтовку стволом вниз. Затем Костя, не опуская рук, спросил у учёного его имя.

Его звали Зиновий Павлович. Он был одет в старое потрёпанное пальто и шерстяную какую же кофту. На ногах грязные штаны вместе с коричневыми кожаными сапогами. Глаза на его морщинистом лице были жёлтого оттенка. Волосы седые. Ростом где-то сто восемьдесят сантиметров.

– О ком вы говорили, когда сказали «они здесь»? – поинтересовался Костя.

– Дьяволы! Они меня преследуют! Да ещё и собака пропала!

– Какие дьяволы? – спросил охотник.

– В-вчера я х-ходил за грибами в лес. – начал рассказывать Зиновий. – Когда я был уже далеко от дома, возле пчелиного улья, услышал какой-то странный голос и н-начал искать, откуда он звучал. В это время меня толкнули в плечо, и я упал. Начал вставать и п-перед собой увидел демона! – всё громче и громче говорил отшельник со слезами на глазах, текущими от страха. – О-он был с большими клыками и б-большим к-крыльями!

Охотники успокоили лесника и ушли из хижины, решив, что допрос стоит окончить. Уже во второй раз они услышали о «проклятом» пчелином улье, из-за чего сразу пошли в рощу. Обойдя весь лес по несколько раз, так и не нашли роя с летающими насекомыми. Амос заметил пару пчёл, летящих в одном направлении, после чего все четверо спотыкаясь и, кое как успевая, побежали за ними.

Уже через минуту за деревьями стало видно улей, висящий на тонкой ветке. Охотники подошли к пчелиной территории и начали её обыскивать. К слову, в этих зарослях было трудно что-либо найти, ведь кроме детей и безумного учёного этот лес никто не посещал больше тридцати лет.

Саша, наступив на что-то твердое в траве, увидела гранату. Судя по всему дымовую. Гронская показала Косте, Рине и Амосу находку. Островская вспомнила, что видела такой же боеприпас у шестнадцатилетнего подростка из дома по соседству.

Рина пошла искать парня, носящего с собой оружие, а Леонов, Амос и Саша пошли на поиски друзей Орехова.

Островская вышла из леса и направилось к старому разваленному дому без окон и с дырявой дверью. Крыша была треснута. С потолка постоянно текла вода, а кровать поскрипывала от сквозняка.

Рина подошла и сразу увидела выходящего из развалюх подростка. Она подбежала к нему и прижала его к стене. Юноша был одет в обносках старой одежды. Он ходил без обуви. С голыми ногами.

Островская лицом к лицу прошипела:

– Я знаю, что у тебя есть бомбы. Откуда ты их берёшь и зачем они тебе?

– В-вы о чём? Кто вы вообще такая? – заволновался мальчишка.

– Тебя это не должно интересовать! Откуда бомбы? Говори! – грозным тоном сказала Рина.

– Я-я их заказывал.

– Зачем и у кого?

– Да кто вы такая, чёрт возьми!?

– Говори! – закричала Островская.

– Я купил их у Марка Дмитриевича, чтобы взрывать…

– Что взрывать? – злилась Рина.

– Г-говно в-взрывать.

– Господи… – удивилась Островская. – Кто такой Марк Дмитриевич?

– Н-наш местный учёный. Жив-вёт на окраине деревни.

Слишком много учёных за последнее время… Каков шанс того, что хотя бы этот не окажется безумцем? Ведь иначе среди здешнего населения появится недоверие. А точнее увеличится в несколько раз…

Костя, Саша и Амос тем временем подошли к маленькой Василисе Ореховой и спросили о друзьях её отца, на что она ответила: «Папа очень долго разговаривает с дядей Никитой, когда он приходит к нам в гости. Даже мне не отвечает, когда я его зову». Саша спросила, где он проживает. Орехова сказала: «В доме, возле которого живут много свинок». Он жил в центре деревни. Определить было довольно легко: он единственный в этом месте, кто не имел своих драконов.

Охотники подошли к дому с пятью свиньями. Амос постучался в дверь. Её открыл седой мужчина лет сорока пяти, но щетина делала его более старым. Он стоял без одежды. Полностью…

–Эм… Здравствуйте… – напряжённо говорил бородач.

– Здравствуйте. Входите. – сказал нудист.

Амос зашёл в дом. За ним нехотя вошли Костя, и Саша. На их лицах было явное отвращение, показывающее, что на данный момент они не видели ничего омерзительнее, чем это. Костя попросил мужчину одеться, на что тот ответил, что ему в своём доме нечего скрывать. Гронская пыталась не смотреть на откровенности и для этого вышла на улицу, как и бородач. В доме с нудистом остался только Леонов.

– О, господи… – охотник понял, что допрос будет проводить наедине. – Ладно, могу я задать вам пару вопросов?

– Без проблем. – согласился мужчина.

– Во-первых: как ваше имя?

– Никита. Никита Семёнович. – ответил хозяин дома.

– Хорошо… Думаете ли вы, что Орехов ведёт себя странно? – спросил Костя.

– Нет. На мой взгляд он ведёт себя вполне обычно. – ответил Никита Семёнович.

– Тогда как вы скажите про его отношения с дочерью?

– Нормальные.

От ответов нудиста Леонов всё больше и больше нервничал. Ведь не может ни один адекватный человек говорить так об отношении Орехова к своей дочери. Для того, чтобы это сделать нужно быть полным идиотом.

– Хороший ли он друг?

– Да. Всегда готов прийти на помощь. Порой готов даже убить за меня. – восхищался Никита Семёнович.

И тут Костя просто не выдержал, достал кинжал, подаренный Сашей, прижал нудиста к стене и приставил к его горлу золотое лезвие. На висках Леонова от злости выделились вены.

– Как ты, придурок, несёшь этот бред? – угрожающе сказал охотник. – Ты псих, мать твою! Почему ты ещё не в больнице!? Ублюдок конченый!

Костя отпустил нудиста и ушёл из его дома, сказав, чтобы он никому не говорил о произошедшем, или ему перережут глотку. Никита Семёнович также испуганно продолжал смотреть на дверь, в надежде, что Леонов больше никогда её не откроет.