Революция крови - Артем Бук

– Вы можете пройти. – Девушка в элегантном нежно-голубом комбинезоне неуверенно улыбнулась.

Наверное, мое лицо не выражало большой радости, поскольку прошло уже почти два часа с момента, когда она попросила меня подождать в приемной. Не иначе дело не было столь уж срочным, как говорилось в приглашении, переданном мне охранником на выходе из изолятора. Но на планете существовали организации, письма из которых с требованиями вроде «Вам надлежит незамедлительно прибыть» игнорировать не стоило. Тем более напечатанные на бумаге и врученные в заклеенном конверте. Высший класс.

Понятия не имею, зачем им потребовалось столь огромное помещение. Окно зала занимало все пространство от пола до потолка, а длинный стол из красного дерева зачем-то поставили лишь в паре метров от края – так, что любой сидевший за ним мог созерцать двухсотметровую бездну у своих ног.

Один из мужчин как раз предавался этому увлекательному занятию, повернувшись спиной к входу. Второй демонстративно пялился в расположенный над столом экран, периодически раздраженно тыкая в него пальцами. Видимо, у меня должно было создаться впечатление, что он проводит время за изучением сверхсекретного досье, содержащего сведения обо всех моих самых страшных тайнах, начиная с рождения. Впрочем, исходя из моего опыта участия в подобных процедурах, я бы скорее предположил, что он занят раскладыванием пасьянса.

Лишь последний из тройки не стал подчеркнуто игнорировать присутствие гостя и, сложив руки на объемистом животе, доброжелательно следил за моим приближением.

Преодолев добрые полсотни метров, я остановился перед столом и все же бросил взгляд в окно. Как всегда, увиденное заставило сердце подпрыгнуть, а кожу покрыться испариной. Черт. Я быстро отвел взгляд и сконцентрировался на табличках, представлявших каждого из присутствующих. Нанесенные золотой краской буквы местами потемнели, а кое-где полустерлись, что, вероятно, намекало на подлинность сложенных из них имен. Или на то, что этими именами достаточно часто пользовались. Но у меня не было оснований жаловаться – исходя из характера заведения, куда меня пригласили, сидевшие передо мной джентльмены вполне могли попросить именовать их Х, Y и Z, так что любые человеческие имена стоило воспринимать как положительный знак.

Агентство стратегического развития было не просто мощнейшей разведслужбой, созданной за время существования человечества, или крупнейшим аналитическим центром в занятой людской расой части Вселенной. Некоторые полагали, что оно давно стало структурой куда более весомой, чем Всемирное правительство, которому формально подчинялось.

Весело и откровенно пялившийся на меня господин звался Эдвином Честерфилдом. Имя и цвет кожи, покрытой ровным африканским загаром, выдавали чистокровного европеоида. Слегка за шестьдесят лет и немногим за сто килограмм, среднего роста, с делано добродушным лицом, украшенным усами и небольшой бородкой, мой новый знакомый явно любил ретроновшества, наверняка включая и стилизованный под старину стол, за которым восседал.

Во всяком случае, его коллег заподозрить в склонности к ретростилю было сложно. Сидевший в центре высокий латинос, согласно табличке претендовавший на имя Мануэль Рамирес, с суровым непроницаемым лицом продолжал молотить пальцами по экрану, то ли в поисках подходящей карты, то ли решая в это время судьбу какого-нибудь маленького колониального мира.

Невысокий азиат, в этой комнате откликавшийся на имя Пон Так, поняв, что я остановился, нехотя отвлекся от зрелища внизу башни и плавно развернул свое кресло ко мне. Взгляд его я расценил бы как скучающий. Не похоже, что беседа с посетителем входит в список его приоритетов на сегодня.

– Боитесь? – Пон Так не стал тратить время на приветствие, лишь слегка дернув головой в сторону окна и бездонной пропасти за ним.

– Да. – У меня не было никакого желания развивать эту тему. Высотобоязнь отняла у меня немало очков на экзаменах, и я не сомневался, что сидевшие передо мной люди имели на сей счет исчерпывающую информацию.

– Мне кажется немного странным, что человек с подобной фобией так настойчиво стремится попасть в Оперативную службу. Подумать только – четыре попытки за четыре года. – Голос Рамиреса звучал неожиданно мягко на контрасте с его суровой внешностью.

Никто не предложил мне сесть, но кресло перед столом имелось, и я, не спрашивая разрешения, плюхнулся в него. Сиденье предсказуемо оказалось крайне неудобным – нехитрый инструмент допроса. Но я уже лишил себя возможности провести беседу стоя, так что роптать смысла не имело.