Эмбрион. Поединок - Юрий Мори Страница 18

Кат, пригнувшись, пробежал вдоль стены дома, осторожно выглянул за угол. Ну точно, спешит боец, со всем пылом валенками снег утаптывает. Даже жалко таких оладухов – и ружьеца-то у него нет. Бежит, размахивая дубинкой. Дикари, честное слово! На него, Ката, тренированного не худшими из оставшихся в живых учителями, с этакой палкой…

Сталкер подождал, пока разгоряченный схваткой и бегом ополченец (а кому еще тут по ночам озоровать?) выскочит ему навстречу за угол, и коротким ударом кулака в переносицу отправил его в забытье. Или в небытие – вон как хрустнуло под рукой. Дубинка улетела в одну сторону, сам незадачливый боец – в другую.

Вообще-то Кату было жалко людей, их и так немного осталось, но в ситуации, когда или ты, или тебя, думать времени нет.

По-прежнему пригнувшись, чтобы не попасть в поле зрения из окон – мало ли, что темно, не поймешь, есть там кто или как – он гуськом пробежал до следующего угла. Лег и выглянул снизу. Нетренированные люди обычно следят за тем, что на высоте их роста и чуть ниже, подсознательно ожидая нападения кого-то крупного. А самый низ не пасут – ну кто там может быть? Разве что кот.

Возле входной двери маялись двое – повыше и пониже, в остальном похожие как близнецы: тулупы, валенки, одинаково лохматые шапки на головах. А, у того, что повыше, – автомат. Вот это существенно.

Кат лежа перекатился на спину, снял свой АКС с предохранителя, перевел на одиночные и взвел затвор, стараясь производить как можно меньше шума. Потом снова выглянул за угол. Стоят. Тот, что пониже, даже курит, выпуская смешивающиеся с кружившими снежинками облачка дыма. Щелкнул выстрел, сразу следом второй.

Высокий упал навзничь, не успев ничего понять, а вот курильщик неудачно повернулся в последний момент и пуля вместо того, чтобы попасть в лоб, прошла по касательной, пробив ему шапку.

– Мужики! – заорал оставшийся. – Он здесь, здесь!

В руках у него был обрез винтовки, без приклада и большей части ствола похожий больше на пугач, чем на боевое оружие. Дурная штука – специально прицелишься, не попадешь, а случайно можно лошадь на скаку упокоить.

Поэтому третий выстрел теперь уже точно в лоб, и ждать. Они здесь нервные и глупые, кто-нибудь точно выскочит на крики. А вот двух темных тел на снегу опасаться больше не приходилось.

– Ты не Садко. Ты, бля, Нерон какой-то! – сказал Кат. – Зачем старосту зарезал, дурик?

Бродяга, вооруженный теперь трофейным автоматом, заерзал взглядом. В предрассветной полутьме рассмотреть его лицо было сложно, но и так ясно – ошибку признал. Хотя раскаивался вряд ли.

– Да я это… Ну за окном люди, я и подскочил. А потом – кот! Больно же, с-с-сука…

– А гранату в печку нахрена сунул? – поинтересовался Груздь.

Дружинник был похмелен и печален. С похмельем все было ясно – нечего напиваться как свинья на боевом задании, а печален, потому как Кат, по сути, один со всеми и справился. Хорош боец… Задание князя, высокое доверие!

С бороды дружинника свисали сосульки, он громко сопел на ходу и сейчас больше всего хотел найти хоть кого-то виновнее себя.

– Кстати, да! – согласился Кат. – Мою, между прочим, гранату. Она денег стоила.

– Люблю огонь просто… Аж сил нет, как люблю. Здорово же пыхнуло!

– Не то слово. Еле сами выскочить успели. Ты хоть предупреждай перед таким салютом, каску надену.

Садко кивнул и достал зажигалку. Щелкнул. Чиркнул. Не насмотрелся в доме на огонь, что ли? Псих, честное слово.

На самом деле сталкеру было плевать. Целы? Целы. Вырвались? Однозначно! А граната… Гораздо больше было жаль так и упущенного отдыха. Дружинник хоть пьяный за столом покемарил, а вот им с Садко только порезы и стрельба на долю выпали. Остались и незаданные пока вопросы к господину артисту – на предмет владения ножом на уровне самого Ката, да и странной реакции на упоминание его дома гадалкой. Но это все ждет. Терпит. В отличие от дома местной власти, не горит.

Предводитель ополченцев первым из сеней и высунулся. Молодой совсем, лет восемнадцать, не обманул голос. Маленький, верткий, как трупы увидел, первым делом по углу дома и выстрелил. Хотя Кат успел голову убрать, но азарт противника оценил, да и смекалку тоже. Пришлось не глядя очередью полоснуть, подранил, а там и добил, уже на земле.

В сенях сидели двое оставшихся. Сперва мужики храбрились и отстреливались – по комнате, разумеется, Кат на глаза им не лез, контролируя двор. А потом Садко добрался до его, Катова, рюкзака, ну и… Против двух аккуратно заброшенных противопехоток ни сени, ни винтовки, ни сам Господь Горящий не играли. Одного на месте уложило, второго застрелил из пистолета певец. Да и то – добил. Из жалости, не жилец он уже был.

Допрашивать было некого, да и так понятно: сведения об их маршруте откуда-то появились, спасибо этим самым говорунам. Староста на себя внимание отвлекала, а эти бестолочи пытались захватить. По местным традициям, вероятно, и убивать не собирались. Подержали бы в плену с недельку и отпустили, главное, чтобы Кат на Поединок опоздал.

Но это до убийства старосты, после-то, понятное дело, шкуру бы спустили с них при любом раскладе.

Поздно, однако: вышло так, как вышло. Финальным штрихом стало то, что Садко раскопал в рюкзаке единственную противотанковую гранату, хранимую Катом для совсем уж серьезного повода, и сунул ее в печку на прощание. Был дом – и нет дома, одни развалины, хоть смыться успели. Такие вот огненные похороны организовал всем погибшим, занесенным в дом, вместе с хозяйкой. Раненный Катом мужичок с дубинкой, так и не пришедший в себя, отправился на небо вместе с друзьями.

Не ожидали, наверное? Но теперь уж поздно плакать. Только Ваську вот жалко, но его соседи подберут, не дадут пропасть.

– А ты зарубки на стволе не делаешь? – поинтересовался Груздь. – У нас некоторые теперь… увлекаются. Типа как ордена с медалями себе вешают. Ну и от товарищей уважение.

– Да брось, баловство это одно, – сказал Кат. – Я всех и сам-то не упомню, считать их еще…

Снег ближе к утру почти перестал. Они все дальше уходили от злополучной деревушки, где за их спинами в небо тянулся столб дыма от догоравшего дома. Погони не было. То ли некому больше за ними спешить, то ли напугали остальное ополчение до смерти. Не шутка – из полутора сотен жителей легко и просто положили восьмерых, включая местную власть. Какое тут гнаться – молиться надо, чтобы не вернулись супостаты.

– Слышь, Нерон! Царапины есть чем смазать? Кошки звери такие – воспалится, потом надолго. Спирт или зеленка какая, а?

Садко покачал головой. По большому счету и хрен с ним, сам виноват.

– Долго еще земли этих… деревень тянутся? – уточнил Кат у дружинника.

– Союза-то? Да, почитай, километров семь еще. А дальше Председатель уже главный. За ополченцев он нам мстить не станет, но его людей так лихо крошить не след. Со всеми-то мы никак не справимся.