Напряжение на высоте - Владимир Ильин Страница 17

Песок рассыпался над городом где-то на высоте в несколько сотен метров, безопасно разлетевшись над значительной площадью. Хотя, если представить, что власть над песком можно получить обратно, а в тот миг он был буквально на всем в многокилометровом радиусе — то на вопросы безопасности стоит взглянуть совсем иначе…

Отряхнув ворот от налипшего песка, я расстегнул пальто и выудил пустой прямоугольник бумаги. Как-то не подобрал еще правильных слов…

Подошел к молчаливо стоящим возле патрульной машины представителям закона. Вежливо попросил ручку. А получив искомое, задумался вновь. Огляделся вокруг, отметив неуверенно перетаптывающихся господ — владельцев сломанных щитов, у которых наверняка был солидный блат и крыша в префектуре. Обернулся на Нику, что вновь дрожала в своей курточке — то ли все-таки от холода, то ли от вида черного провала в земле, что наверняка напомнил ей место собственного плена. Бросил взгляд на машину с Пашкой, род которого разорили и растоптали, скинув на него собственную вину и обернув в рабов.

Черкнул одну строчку и сложил листок два раза, закрепив клипом ручки.

— Скоро приедут те, кто уполномочен с этим разбираться. Передадите им. — Оставил я его полиции.

После чего вернулся к невесте, аккуратно обнял и держал так, пока в ней не утихла дрожь.

— Нам идти туда? — Глухо уточнила Ника.

— Они оставили лестницу. — Указал я на ближнюю к нам сторону провала. — До того, как все засыпать. Хорошую, каменную. Не беспокойся, я хорошо подготовился.

И подтверждая это, вернулся к багажнику и выудил плотно набитый туристический рюкзак, из горловины которого выглядывал скатанный в валик теплый плед.

— Вот, на случай, если похолодает. — продемонстрировал я и с деловым видом накинул лямку на плечо.

Содержимое рюкзака предательски звякнуло стеклом о стекло.

— Та-ак, — протянула Ника тем тоном, который обычно бывал у нашего учителя по химии при сходном рюкзаке, принесенным на его урок, и аналогичном звуке.

— Емкости, — попытался отмахнуться я и пройти мимо.

— Что там у тебя? — Заступила она дорогу.

— Припасы. Вон, смотри, там Пашка вышел с бизнесменами пообщаться.

У Пашки было действительно много вопросов, а те отчего-то напрасно не боялись юношу и не спешили убегать.

— Открывай.

— Спустимся — откроем. Там и фонарик есть.

Затем оценил степень упрямства и аккуратно положил рюкзак на землю, ослабив завязки.

Ника мигом присела рядом и заглянула внутрь.

— Две бутылки вина, — констатировала она и мрачно посмотрела на меня.

— Для обеззараживания проточной и талой воды. Рецепт еще с древнего Рима! Вдруг мы там застрянем. — Постарался быть я убедителен.

— Сыр, нарезанный. — Быстро перебирала она содержимое.

— С долгим сроком хранения.

— Шоколад.

— Высококалорийный продукт.

— Свечи.

— Это для определения угарного газа в тоннелях и шахтах. Потухнет свеча — дышать нельзя. — Бодро отвечал я.

— Канделябр.

— Оружие ближнего боя.

— Спальный мешок. Один.

— Первый спит, второй — дежурит.

— Так, мы туда зачем вообще идем, а? — Смотрела на меня невеста с подозрением.

— Мне просто надо сказать тебе очень и очень важные слова, — смутившись, отвел я взгляд. — Вот я и подготовился.

Ника тоже смутилась.

— Ладно, послушаем твои слова, — встав, отвернулась она от рюкзака и последовала к границы тьмы провала.

Я же накинул рюкзак на плечи и бодро проследовал за ней.

Надеюсь, она не убьет меня сразу, и продуктов будет достаточно, пока меня не откопают.

Иные люди редко понимают просто слова. Многие готовы принимать всерьез только те из них, что написаны на бланках с гербовой печатью. Часть — только из уст высоких чинов с большими погонами. Хотя, в общем-то, большинству достаточно тембра голоса и серьезности вида собеседника.

У Борецкого Павла пока был только тембр, хмурый взгляд и седина в волосах — что не совсем хватало при беседе с людьми многажды старше. Еще за его плечами находился кортеж из трех машин с охраной, но последним делом стоило указывать на него — он говорил не от лица денег и той структуры, что выделила ему транспорт с охраной. Он говорил от себя лично, и стоило приучать иных господ прислушиваться к спокойному голосу, не перебивать и даже в мыслях не держать мысль ему перечить.

Если бы его этому учили с детства, вряд ли бы возникли сложности. Но быть просто счастливым ребенком до четырнадцати лет, а после — в услужении легкомысленного принца Черниговских, это не лучшая школа управления и власти.

Кое-что удалось подглядеть у княжны Борецкой. Кое что, к своему, Павел смог перенять у гостившей у него неполные сутки Го Дейю.

Девушка, умеющая добиваться подчинения, вводить в ступор, вызвать опаску, страх и еще десяток эмоций у слуг особняка всего лишь улыбками — коих у китаянки было побольше, чем наберется смыслов в словах «да» и «нет», была достойна того, чтобы у нее поучиться. Хотя он бы предпочел, чтобы улыбки вызывали теплоту и радость — хотя бы у него самого…

Но гостья была раздражена, скрывая за явно защитной эмоцией оторопь и смятение. К ней ехали родственники — и Паша успел выяснить, что ждать от этого ей не приходилось ничего хорошего. Там, где хоронят людей при жизни, скорее постараются сделать так, чтобы родовые книги соответствовали реальности, чем будут воскрешать одну из многих богатого, но слишком многочисленного рода Го.

Он осторожно предлагал ей остаться — просто вспоминая себя прежнего, от которого отвернулись все. Но та шипела дикой кошкой и уходила сидеть на другой диван.

В конце концов, Пашка отчаялся и всерьез задумал вернуть ее к Максиму. Не отказываясь от нее, вовсе нет — пусть вспомнит, что такое настоящее зло и поймет, что у Борецких ей будет лучше. Во всяком случае, он был бы рад поучиться у нее новым улыбкам — например как та, что заставила уняться амбициям деловых, отчего-то сходу решивших навешивать на него долги и проценты за порушенное и уничтоженное. Люди, посмевшие тронуть землю его рода, довольно быстро сообразили, что их сейчас будут немного калечить, а возможно — легонько убивать. Оттого ушли на своих ногах, целыми и невредимыми — ожидать с утра стряпчих клана, которые примут откупные и уточнят у них, кто позволил самоуправство. Не княжичу же этим заниматься.

В общем, в машину Павел вернулся самую малость повеселевшим. После чего тут же погрустнел, отметив равнодушно смотрящую в окно Го Дейю.

— Максим ушел вниз, — отчего-то произнес он то, что та наверняка видела.

Дейю слегка дернула плечиком.