Горец. Оружейный барон - Дмитрий Старицкий Страница 17

— Как это? — оторопел инженер, проглядывая маршрут через плац на артпозиции полигона. Где-то метров восемьсот туда тащить пушку как минимум.

— Каком кверху! — ответил я. — Это война! Не поддержите сейчас пехоту — она вся поляжет, охреневая в атаке, и виноват в этом будет артиллерийский командир, не подавивший вовремя пулеметные гнезда. В данном случае это вы, не выполнивший боевой приказ. А что бывает на фронте с теми, кто не выполнил приказа? Знаете? Их расстреливают перед строем.

Довольные канониры, пока инженер со мной препирался, успели в рекордный срок выпрячь стирхов и погнали их в сторону конюшни.

Инженер обернулся.

Солдат нет.

Тягловых животных нет.

Одни заводские переминаются около у пушки.

— Выполнять! — приказал я. — Или я составлю рапорт о том, что вы сорвали важнейший элемент испытаний новой техники на ее годность работать на переднем крае.

И щелкнул крышкой подаренных мне Вахрумкой золотых часов, засекая время.

Глядя, как заводские рабочие с натугой корячатся, пытаясь сдвинуть пушку с места, я только покрикивал на них:

— Что? Лямки не предусмотрены? И даже креплений для лямок нет? Тогда ручками, ручками… Пробуйте, каков на вкус солдатский хлеб. И не жалуйтесь, потому как сами такое угрёбище сделали, что не можете с ним выполнить примитивного боевого задания… Вчетвером лафет приподнимите, а остальным колеса крутить… Господин инженер, а вам особое приглашение требуется? Впрягайтесь! Это же ваше детище! И не лапайте его, как любимую женщину, а толкайте…

Вышедший на шум из штабной избы майор Многан, выяснив, в чем дело, сказал только две фразы:

— Продолжайте, флигель-адъютант. Правильное начинание.

И подмигнул мне озорно, но так, чтобы не увидел инженер.

А у меня в голове щелкнуло, как в старом арифмометре со звоночком, и поплыли перед глазами формуляры технического задания для полковой пушки.

Так как миномет по мнимому треугольнику сделать совсем несложно, но практически невозможно при нынешних технологиях изготовить для него сами мины, то полковушка должна иметь короткий ствол и большой угол возвышения, чтобы стрелять и как пушка, и как мортира, что очень важно именно в состоянии позиционного тупика. Главная ее цель не борьба с батареями противника, а уничтожение укрытий живой силы, ДОТов, ДЗОТов, наблюдательных пунктов, блиндажей и пулеметных гнезд. Так что трех-четырех километров дальности выстрела за глаза. И на таких дистанциях вполне можно оставить старый механический прицел как более стойкий к внешним воздействиям агрессивной среды фронта. А то вообще винтовочный предусмотреть для прямой наводки.

При этом, как уже сделано было на опытовой четырехдюймовой гаубице, учесть возможность как стрельбы унитарными патронами, так и раздельно-гильзовое заряжание. Унитарами, совместимыми со снарядами дивизионной трехдюймовки, стрелять по-пушечному, а раздельным зарядом — по-мортирному манеру.

А вот вес пушки не должен превышать возможности расчета катать ее руками по лунному пейзажу переднего края. Как выражаются сами артиллеристы, «пешим по конному». При массе грубо в полтонны уже все равно, что привычный однобрусовый будет лафет, что революционный раздвижной. Тем более что танков у противника не предвидится даже в проекте, так что отсутствие быстрого наведения на большой горизонтальный градус не фатально.

Заводские перцы все же докатили на морально-волевых усилиях пушку до артиллерийского дворика и упали на бруствер перекурить.

— Так… — сказал я ехидно, щелкнув крышкой часов. — Непорядок… Очень и очень медленно. Враг вас ждать не будет, господа. Почто расселись?

Непонимающие глаза впились в меня с неодобрением. Под мышками ткань спецовок потемнела, из-под их мокрых шевелюр по вискам тек пот.

— Чем стрелять будете?

— Так… это… зарядный ящик есть… — промямлили мне в ответ.

— Где есть? Не вижу, — демонстративно оглядел я артиллерийский дворик.

— Тама… на плацу… — ответили мне лениво.

— И что он там делает?

В глаза рабочих стало возвращаться осмысленное выражение.

— Вот-вот… — сказал я, видя, что до них стало что-то доходить. — Бегом!

Только инженер остался на бруствере, выпуская сизый дым в чистое небо.

— Нельзя так издеваться над людьми, — заявил он мне осуждающе.

— Значит, по-вашему выходит, что солдаты империи, слуги императора — не люди? — переспросил я его.

— Я этого не говорил… — буркнул он, втыкая бычок в бруствер.

— Но подразумевали, раз сделали такое тяжелое орудие. Не соответствующее заявленным задачам его использования.

— Чем кончилось учение? — участливо спросил незаметно подошедший к нам на позицию майор Многан.

Из-за его спины любопытствовал лейтенант Щолич.

— Ничем, господин майор, — ответил я начальнику полигона. — Осмелюсь доложить, что полковая передельная пушка нового образца испытания не прошла.

— Да мы же из нее ни разу еще не выстрелили! — возмущенно вскочил на ноги инженер.

— Вот именно, — ответил я ему. — А должны были открыть огонь еще пятнадцать минут назад. Так что возвращайтесь на завод. Новое техническое задание на полковую пушку вы получите обычным порядком. И помните, ваш главный враг — вес пушки. Снизить его вдвое без потерь прочности ваша задача. На то вас, инженеров, считать учили.

И повернувшись к Многану, заявил:

— Господин майор, вам не кажется, что настало время обеспечить заводы кадрами военных представителей, хотя бы из увечных офицеров по ранениям не пригодных к службе в строю, но имеющих опыт современной войны?

А только потом уже была пьянка. И кажется, не у нас одних.