Огонь Прометея - Евгений Гуляковский Страница 17

— Что тебе от меня нужно?

— Мы должны разработать план. На самом деле катер за мной пришлют не сегодня и не завтра, пройдет как минимум неделя, прежде чем он появится. Прибытие этого катера — наш единственный шанс покинуть станцию. На этой базе нет собственных челноков, способных доставить нас на Землю. Значит, придется ждать, а затем захватить присланный за мной катер. Нужно подготовиться и провести эту неделю так, чтобы на Земле не догадались об истинном положении вещей. У них есть здесь свои источники информации, и при малейшем намеке на то, что моя миссия провалилась, они могут заменить катер боевой ракетой.

— И что же я, по-твоему, должен делать всю эту неделю? — спросил Танаев, не скрывая скептицизма в тоне своего вопроса.

— Во-первых, ты должен сохранить в секрете от остальных мое убежище. Карантинщики слишком эмоциональны, у них еще свежо воспоминание о недавнем печальном происшествии.

— Ты имеешь в виду убийство?

Годвин поморщился:

— Какая разница, как это называть? Суть от этого не меняется. Здешние обитатели не способны трезво проанализировать ситуацию. Они могут своими необдуманными действиями испортить все, и тогда ловушка захлопнется. Корабль, который должны прислать руководители моего подразделения, чтобы убедиться в том, что задание выполнено, не прилетит. Они даже смогут сэкономить на боевой ракете. Всякая связь с Землей будет прервана. На станцию перестанет поступать продовольствие и горючее. Как ты думаешь, сколько мы здесь продержимся, даже если съедим всех крыс, месяц, два? Они могут себе позволить не спешить.

— Почему ты надеешься, что они пришлют за тобой корабль?

— Наивный вопрос, Танаев. За мной они корабль не пришлют. Они пошлют его за подтверждением.

Только теперь Танаев, наконец, оставил в покое путаницу кабелей и, выпрямившись, встал напротив Годвина, чтобы видеть его глаза, — разговор становился слишком важным.

— За подтверждением чего?

— Твоей гибели, разумеется.

— Зачем им это подтверждение, если никто не сможет покинуть станцию живым?

— Они знают о некоторых твоих особых способностях, они предполагают, что ты можешь обходиться без пищи и воздуха весьма значительное время. Очень значительное. И холода ты не боишься, не замерзнешь, когда остальные превратятся в ледяные мумии. И вообще, как я понимаю, им нужны образцы твоих тканей. Мое начальство очень хочет выяснить, каким образом тебе удалось добиться столь выдающихся способностей.

— Откуда у них эти сведения обо мне? — спросил Танаев, хотя ответ ему уже был известен. Только Хорст знал, что с ним произошло на Элане. Танаев почувствовал, как волнение сжало ему горло. «Вот оно, опровержение всех моих сомнений. Эмиссары Хорста давно уже здесь». — И словно подтверждая эту мимолетно мелькнувшую мысль, Годвин продолжил:

— Откуда у них сведения о твоих способностях? От их хозяев, разумеется. От тех, кто сумел развязать на Земле невидимую, тайную войну и превратить нашу цивилизацию в груду развалин. Хочешь узнать, как это начиналось?

В блоках памяти этой машины есть записи хроники последних лет, архивы, секретные документы, все, что наши парламентарии надеялись увезти с собой, в качестве доказательства совершенного здесь чудовищного преступления.

Но корабль с последним правительством объединенной Федерации не смог подняться с космодрома. Террористы, знаете ли, саботаж. В общем, они так и не улетели, и все документы остались здесь, на этой секретной военной базе, — закончил Годвин.

Если это правда, то Хорст не солгал, и Земная Федерация действительно прекратила свое существование. Танаев все еще не мог до конца поверить в гибель мира, которому была посвящена вся его жизнь. Он все еще искал в выражении лица своего собеседника какую-то зацепку, указание на то, что его сообщение было ложью, но лицо Годвина оставалось абсолютно неподвижным. Разумеется, чистильщики использовали в своей работе специальные психологические системы и долго тренировались для того, чтобы иметь возможность сохранять невозмутимость при любых обстоятельствах. И все же было во взгляде этого человека нечто такое, что заставляло верить ему.

— Откуда тебе известны эти секретные сведения?

— Я не всегда служил в корпусе очистителей. Тебе лучше поверить мне, Танаев. Если ты сейчас совершишь ошибку, если в своих действиях будешь исходить из неверных посылок, мы оба погибнем и никогда уже не вернемся на Землю.

— Если го, что ты сказал, правда, не так уж много значат наши с тобой жизни.

— Тут ты не прав. Все еще можно попытаться изменить. Люди устали от хаоса, от голода и разрухи, от постоянных междоусобиц. Они пойдут за тем, кто сможет им предложить лучшее будущее, им не хватает лишь человека, способного повести их за собой. И, между прочим, эго одна из главных причин, по которой я не сделал второго выстрела. Мне показалось, что человек с твоими данными мог бы стать таким лидером.

— Тогда объясни, зачем ты вообще стрелял? Доля секунды, немного меньше удачи, и мы бы сейчас не разговаривали!

— Я должен был убедиться в том, что ты тот самый Танаев. Один раз я уже ошибся. Я должен был обрести уверенность в том, что разговоры о твоих уникальных способностях не маниакальный бред моих начальников, помешавшихся на обеспечении собственной безопасности.

— Сколько у нас осталось времени? Когда за тобой прилетит корабль, точная дата тебе известна?

Своей последней фразой Танаев словно подводил невидимую черту под этим странным разговором, выразив свое согласие на сотрудничество с человеком, которому не доверял и от которого в любой момент мог ожидать любой подлости — и даже заранее подстроенной ловушки. Возможно, те, кто послал Годвина, решили захватить Глеба живым, с помощью этого специально подготовленного убийцы, снабженного заранее продуманной легендой.

Ну что же, он пойдет на этот риск. Дичь может оказаться слишком опасной для охотников. Они забыли о его главном оружии или решили, что он навсегда утратил связь с Великим Мечом.

Но он все время помнил, что в ту самую минуту, когда в этом возникнет серьезная необходимость, в его руках окажется рукоять меча, способного резать титановую сталь, как простую бумагу. Будет ли этого достаточно? Сможет ли он противостоять сонмищу врагов, главные из которых, оставаясь невидимыми, скрываются за спинами простых исполнителей, таких, как этот Годвин?

Ответа на этот вопрос Глеб не знал и, как всегда в подобных случаях, пошел навстречу опасности.

— Они дали мне неделю на выполнение задания. Если в течение этого срока я не подам условного сигнала, сюда пошлют ракетный бот с десантниками.

— И что им даст этот бот, при той огневой мощи, которой располагает «карантинная» база?

— Они уверены, что тебе не удастся проникнуть в ее закрытые помещения. Но, в любом случае, жизнь десантников ничего для них не значит. Если бот не вернется, они поймут, что ситуация на станции вышла из-под контроля, и примут другие, более действенные меры. У них есть для этого все средства.