Огонь Прометея - Евгений Гуляковский Страница 16

Время в огромном боевом зале некогда могучей космической базы Земли текло незаметно. Этому способствовала тишина, мягкий приглушенный свет, запахи пыли, ржавчины и застаревшей смазки давно не использовавшихся механизмов.

Все, что рассказал Годвин, могло быть правдой, но Танаев знал, что должна быть еще одна скрытая причина начала катастрофы, спусковой механизм, о котором «очиститель» не упомянул.

— Складно говоришь. Не очень-то ты похож на наемного убийцу!

— Я не убийца. Чистильщики входят в состав элитных правительственных войск. Не нужно меня оскорблять. В конце концов я могу передумать и выполнить порученное мне задание, чем бы это ни грозило в дальнейшем.

— Это уже лучше. Хотя теперь тебе это, возможно, и не удастся.

Все внутри Танаева протестовало против услышанного. Разум отказывался поверить в гибель государства, которому была посвящена вся его предыдущая жизнь. Но и отрицать очевидный факт, в котором он уже успел убедиться лично — отсутствие огней земных городов — он не мог и лихорадочно пытался подыскать этому факту какое-то приемлемое объяснение или неопровержимое подтверждение тому, что рассказал Годвин.

Неожиданно его взгляд зацепился за толстые пучки кабелей, идущие из кабин наведения в центральный управляющий отсек.

— Кому понадобилось строить эту станцию? Если беспорядки начались на Земле, от кого собирались обороняться в космосе?

— Ее строили в последние годы смуты, когда правительство собиралось эвакуироваться на одну из внешних звездных колоний и готовило для себя безопасный отход. Но осуществить свое намерение так и не успело.

— Когда тебя посылали на задание, тебе должны были предоставить подробный план всех помещений станции.

— Разумеется.

— Был ли сохранен при монтаже базы управляющий компьютер корабля, корпус которого использовали как внешнюю оболочку станции?

— Во всяком случае, та его часть, которая управляет стрельбой, наверняка была сохранена.

— Меня не интересуют твои догадки, — холодно оборвал Годвина Танаев. — Потрудись сообщать лишь известные тебе достоверные факты, и запомни, я найду способ проверить каждое твое слово.

— Именно это я и делаю! — В голосе Годвина слышалось нескрываемое раздражение, и это понравилось Танаеву, поскольку говорило о том, что Годвин не слишком стремился контролировать свои эмоции, что косвенно свидетельствовало в его пользу.

— Покажи, где расположен терминал основного компьютера, — потребовал Танаев, — или хотя бы место, где он должен располагаться!

— Из носовой части корабля вместе с переборками убрали все ранее находившееся здесь оборудование! Если что и сохранилось, то только в носовой рубке, которую использовали в качестве центрального координационного поста. Осмотрите ее — вот она, перед вами! И если компьютер сохранился, он находится именно там.

Если Годвин рассчитывал, что Танаев ослабит внимание во время осмотра рубки, то он ошибся. Прежде всего, навигатор скользящим, почти неуловимым для Годвина движением завладел его лежавшим на полу оружием и убедился, что бластер заряжен. Чистильщик явно недооценил возможности предполагаемой жертвы и теперь сидел с отвисшей челюстью, наблюдая за тем, как его оружие, только что лежавшее на полу, исчезает под курткой Танаева. Промежуточного движения он попросту не уловил. Теперь их роли окончательно переменились. И Танаев поспешил продемонстрировать, кто теперь подлинный хозяин положения, потребовав, чтобы Годвин шел впереди, соблюдая дистанцию. Он и в рубке не спускал с него глаз, ни на секунду не ослабляя внимания. В отличие от Годвина, он не позволил себе недооценивать противника.

Аппаратура внутри рубки способна была заставить забыть об осторожности человека с менее крепкими, чем у Танаева, нервами.

Прежде всего, он понял, что основная часть электронного оборудования бывшего корабля располагается между оболочками многослойной наружной обшивки, именно поэтому она не бросалась в глаза.

Инженеры, стремившиеся сэкономить на когда-то тесном корабле каждый свободный метр пространства, вполне в этом преуспели, а те, кто занимался монтажом станции, видимо, действовали в спешке и не взяли на себя труд проверить, что именно осталось на новом сооружении от списанного крейсера.

Похоже, их это вообще не интересовало. А осталось многое, и прежде всего блоки основной памяти корабля, подарок, на который Глеб не смел рассчитывать.

Вот только управляющий терминал для этой бесценной информации обнаружить удалось не сразу.

Тончайшие проводки, перепутанные в многожильных кабелях, уходили в разные стороны, постепенно превращаясь в лабиринт, разобраться в котором не представлялось возможным. Словно подводя итог его выводам, Годвин, которого он вынужден был ни на секунду не упускать из виду, что, естественно, сильно замедляло работу, произнес с отвратительной циничной улыбкой:

— Без меня ты все равно не найдешь управляющий блок!

— В конце концов, если ты меня к этому вынудишь, я заставлю тебя поделиться всей нужной мне информацией. Не испытывай мое терпение, Годвин!

— Сильно в этом сомневаюсь. Ты монстр, Танаев. Ты человек из прошлого, из того странного времени, когда насилие было не в моде, а человеческая жизнь считалась чем-то невероятно ценным. С самого детства в вас вбили запреты относительно неприкосновенности человеческой личности. Вы всосали их с молоком матери. И что теперь ты будешь делать? Пытать меня?

Танаев чувствовал, что выдержка постепенно покидает его. Но Годвин был прав в одном — внутри него существовал запрет, порог, который он никогда не переступит, и поэтому ситуация становилась все более безнадежной. Каким способом заставить говорить своего несостоявшегося убийцу, он действительно не представлял.

— Прежде чем ты найдешь то, что нужно, здесь появится катер, который пришлют, чтобы выяснить, чем закончилась моя миссия. Но, скорее всего, это будет не катер, а автоматическая ракетная бомба. Несчастный случай, знаете ли, неумелое обращение с энергетической установкой. Вполне простой и надежный способ избавиться от всех следов преступления.

— Почему же они к нему не прибегли сразу, зачем им понадобилось посылать тебя?

Годвин не сразу ответил на вопрос Глеба, он помолчал, словно раздумывал, стоит ли сообщать Танаеву нужную тому информацию. Но затем, придя к какому-то неизвестному решению, продолжил:

— Единственный шанс вырваться из этой космической тюрьмы живыми у нас появится только в том случае, если мы будем действовать вместе. И хотя ты не доверяешь ни одному моему слову, в том, что у нас сейчас общая цель, вряд ли могут быть сомнения. Мы оба хотим выбраться из этой передряги и оба хотим оказаться на Земле. Ну а когда мы там очутимся, наши дорожки разойдутся, и каждый сможет заняться своими делами. Ну так как, договорились?