Земля Тре - Александр Рыжов Страница 16

Вместе с Саввой и выскользнувшим откуда-то Пяйвием они выстроились полукругом. Слева добавились Алай с Гарютой, справа еще двое. За их спинами Илья и Шестопал налегли на корму и, выжимая из себя остатки сил, стали толкать корабль к воде. Шаг... другой... Им на подмогу пришел кто-то еще, ушкуй заскользил по орошенной кровью земле и ткнулся носом в озеро.

Чудь наседала. Новгородцы отбивались, как могли, мечи дрожали в обессиленных руках, и только Коста по-прежнему стоял непоколебимо, словно был сделан из железа.

Толпа дикарей расступилась, из нее выскочил чудин в шкуре, расшитой разноцветными полосками, и с ожерельем из медвежьих клыков на шее. Глеб понял, что это вождь племени, и сшибся с ним - безоглядно, бесхитростно.

- Осторожно! - крикнул Коста, расправляясь со свитой.

Глеб зарычал, и этот рык уже ничем не отличался от рыка чуди. Ударил сверху вниз, как мясник, разделывающий на плахе бычью тушу, - но чудин увернулся от удара, ловко выбросил вперед руку с мечом. Боль обожгла кожу, по бедру поползла теплая струйка. Глеб бросился вперед - пропадать так пропадать! - пырнул клинком в пустоту. Не зрение, не слух, а какое-то двадцать шестое чувство втолкнуло в гудящую, как колокол, голову осознание того, что враг справа. Наудачу выставил локоть, оттолкнулся ногой от земли, ударил. Шлепнулся на колени, прямо в месиво, увидел, как чудин уронил меч и с выпученными глазами схватился за грудь.

- Бей! - услышал сбоку голос Косты, вздернул себя, будто на дыбу, и обрушил меч на лохматую голову чудина.

- Отходи! - закричал Коста и плечом оттеснил Глеба назад к ушкую. Корабль уже качался на волнах, оставшиеся в живых ушкуйники взбирались на него, цепляясь за измазанные красным борта.

- Вот и хорошо... Вот и славно... - приговаривал Коста, молотя чудскую рать, словно вызревшие ржаные колосья. Не оборачиваясь, бросил Глебу: - Лезь в ушкуй! Быстро!

- А ты?

- Лезь, говорю!

Глеб забросил на палубу окровавленный меч, ухватился за борт, но сил подтянуться и закинуть ногу уже не было. Сверху протянули руки Алай с Шестопалом, снизу подтолкнул Коста. Глеб выбрался наверх, шагнул, шатаясь, на палубу и привалился спиной к мачте. Следом забрался Коста, крикнул предостерегающе:

- Берегитесь, сейчас будут стрелять! Глеб увидел рядом Алая, Савву, Илью, Шестопала... Как ужаленный, кинулся к борту:

- Пяйвий! Где?..

Возле кормы бурлила мутная вода. Пяйвий, уже без меча, стоя по пояс в озере, сцепился с чудином, который был на две головы выше его и раза в полтора шире в плечах. Глеб, не раздумывая, прыгнул за борт.

- Куда? - метнулся вдогонку запоздалый крик Косты.

Глеб коршуном налетел на чудина, оторвал его от Пяйвия и схватил за горло. Иссякшая сила на мгновение снова влилась в согнутые пальцы. Чудин захрипел, задергался и, обмякнув, осел в воду. Глеб выпустил его, повернулся к Пяйвию.

- Давай подсажу!

С берега посыпались стрелы, дробно зацокали о корму. Пяйвий ступил на подставленное плечо, ухватился за руку Косты, раз-два - и оказался на палубе. Тяжело дыша, распрямился. У Глеба отлегло от сердца, но в этот миг чудская стрела с гадючьим шипением прорезала воздух и ударила лопину в грудь, в самую середину. Пяйвий слабо охнул и повалился на палубу.

Крик застрял у Глеба в горле. Почему, почему все так получилось? Зачем теперь плыть в далекую землю Тре и кого выручать в ней? Для чего вообще бороться за жизнь, если путь назад отрезан, а путь вперед потерял всякий смысл?

Глеб развернулся, увидел оскалы дикарей, мечи и луки - хотел шагнуть прямо на них, но чьи-то могучие руки клещами сдавили плечи и потащили наверх. Не успев опомниться, он очутился на палубе. Перед ним стоял Коста, а рядом сидел живой Пяйвий и очумело тряс головой!

- Цел? - не веря глазам, выдавил Глеб.

Пяйвий улыбнулся улыбкой мученика и, тронув пальцем грудь, виновато проговорил:

- Болит...

Кафтан на нем был изодран и висел длинными клочьями. В одной из прорех поблескивал оберег - тот самый, что подарил Глебу новгородский купец. Коста протянул руку, осторожно взял его двумя пальцами. Металлическая пластинка была продавлена, а в центре отпечаталась круглая точка. Под оберегом, на впалой груди Пяйвия, расплывался лиловый синяк.

- Вот и сгодился подарок... - Глеб медленно провел ладонью по мокрому лицу и глубоко вздохнул, успокаивая расходившееся сердце.

Над бортом, как выдернутая из земли репа, показалась голова чудина. Коста с усталым видом уронил на нее свинцовый кулак, и она провалилась куда-то вниз. Над палубой все еще свистели стрелы, бестолково впивались в мачту, в реи, но никто из ушкуйников уже не обращал на них внимания. Вскоре вопли дикарей затихли, корабль вынесло на середину озера, и берег растворился в вечерней мгле.