Флаги над замками - Виктор Фламмер Страница 14

好忠

– Я представился и сказал, что я прямой потомок сёгунов. А ты сын известного русского якудзы. И если они извинятся – мы разрешим им выбрать, какой смертью они умрут, и твой отец не тронет их семьи. Ты же знаешь, я очень не люблю врать.

Совершенно напрасно Иэясу опасался, что Киёмаса будет шуметь. Однажды, очень давно, он, еще мальчишка, проживший всю жизнь в деревне, впервые прибыл в столицу. И пораженный красотой и роскошью Киото начисто утратил дар речи. И мычал, размахивая руками, как в раннем детстве, к огромной радости братца Итимацу. Он и раньше видел замки, но даже замок Нагахама, который он считал воплощением роскоши и шедевром строительного искусства, выглядел сараем по сравнению со столичным великолепием.

И тогда он пообещал себе, что обязательно построит замок еще лучше, еще выше. Неприступный и поражающий воображение.

…Сейчас он испытывал нечто подобное. Нет, не роскошь поразила его. Величие. Величие того, что создали потомки.

Он построил замок. И не один. Грандиозный замок в Нагое, на строительство которого были собраны лучшие инженеры и где Киёмаса сам проверял каждую линию в их чертежах, осматривал едва ли не каждый камень перед укладкой. Его собственный замок, здесь, в Кумамото… он должен был стоять века – так и вышло. Да, верхние, деревянные этажи сгорели, но основа осталась нерушимой.

…И вот опять он стоял посреди улицы, смотрел вверх, захлебываясь от восторга, не в силах даже вообразить себе высоту, на которой находились окна верхних этажей. И медленно поглаживал нагретый солнцем, отполированный до зеркального блеска камень.

– Пойдем, – потянул его за рукав Иэясу, – на тебя уже смотрят люди. А это лишнее, мы говорили об этом.

– Как… как это сделано? – наконец сумел выдавить из себя Киёмаса.

– Понятия не имею, я не строитель. Пойдем же. Если ты будешь останавливаться возле каждого дома и прилипать к нему – мы никогда не дойдем до остановки. А ты ведь хотел прокатиться на самодвижущейся повозке?

Киёмаса быстро закивал и послушно побрел за Иэясу, не переставая оглядываться. Но через несколько шагов, едва не запнувшись на ровном месте, решил, что необходимо взять себя в руки. Все же он давно не тот деревенщина, каким был, и повидал в своей жизни многое – гораздо больше, чем эти странно одетые, снующие вокруг люди. Подумаешь, дома высотой с хорошую гору. И повозки, пролетающие мимо на огромной скорости. Он даже глазом не дернет, не удостоит их поворота головы! Киёмаса, придав лицу выражение отрешенности от всего мирского, гордо поднял голову и зашагал по улице.

– Бз-здзынь! – внезапно раздалось у него за спиной, будто большая куча железа рухнула на землю. Рука сама дернулась к поясу и… нащупала пустоту. Тем не менее Киёмаса, сжав кулаки, медленно и с достоинством обернулся. Прямо на него надвигалась огромная самодвижущаяся повозка. Это она издавала такой резкий пронзительный звук.

– Отойди, – громко зашептал Иэясу, – вот за эту черту отойди. Видишь рельсы? Она едет по ним.

Киёмаса отступил на пару шагов, заметив, что повозка стучит колесами по длинным стальным желобам. И нахмурился:

– Почему это я должен отходить? Почему она не остановится?!

В это время повозка замедлила ход и встала.

– Вот видишь? – рассмеялся Иэясу.

– Да! – обрадованно оскалился Киёмаса. По всей видимости, возница остановился сразу, увидев его. Просто не мог сделать это быстро на таких скользких желобах. Красивая блестящая дверь из полированного железа и стекла отъехала в сторону, и Иэясу быстро взошел по ступеням. Киёмаса последовал его примеру. И увидел, как тот достает из-под одежды маленькую лакированную пластину. На ней были нарисованы разноцветные картинки и какие-то непонятные значки. Киёмаса наморщил лоб, пытаясь вспомнить, что они ему напоминают. Ну да! Точно! Это похоже на значки-буквы людей из-за моря! Датэ Масамунэ умел их рисовать и страшно этим гордился, демонстрируя свое искусство к месту и ни к месту. И в христианских книгах он видел такие же. Киёмаса с еще большим интересом уставился на пластинку. А Иэясу между тем приложил ее к желтой висящей возле двери коробке. Там что-то пискнуло. И тогда Иэясу достал еще одну такую же и протянул Киёмасе.

– Сделай так же.

Киёмаса повертел пластинку в руках, пытаясь понять, из чего она сделана. Не металл и не эмаль – это точно: слишком легкая. Лакированное дерево? Кость?

– Киёмаса…

Он помотал головой. И правда, разберется позже. Сейчас главное – понять, для чего это. Он приложил пластинку к коробочке и, услышав писк, довольно заулыбался. Похоже, что он все сделал правильно.

– Пойдем сядем, – предложил Иэясу, – или тебе удобнее стоять? Тогда держись крепче. – Он сам взялся за металлические перила.

Киёмаса тоже вцепился в них обеими руками и не пожалел. Повозка дернулась и, застучав колесами, начала набирать скорость. Киёмаса сжал зубы, быстро-быстро задышал, потом не выдержал и зажмурился.

– Проклятье, – едва слышно пробормотал он.

– Слишком быстро? Не смотри в окно пока. Привыкнешь – будет легче.

– Ну уж нет, – прошипел Киёмаса, еще плотней, до скрипа, сжал зубы и открыл глаза.

За окном на огромной скорости проносились деревья, словно влекомые ураганом. Высокие столбы, какие-то дома. Киёмаса проглотил ком тошноты, подкатывающий к горлу, и снова быстро задышал.

Ему приходилось не раз плавать на корабле. И только от большого количества сакэ он выплескивал свой обед за борт. И тут он не ударит в грязь лицом. Зажмуриться, подышать. Снова открыть глаза. Вот это скорость! Тошнота отступила на второй план, сменившись восторженной эйфорией. Он посмотрел на свои руки, лишь изредка поглядывая в окно, и ему стало гораздо легче.

– Трамвай.

– Что?

– Повозка, на которой мы едем, называется «трамвай». Тебе нужно будет запомнить это слово. И еще очень много новых слов.

– Иностранных? – криво усмехнулся Киёмаса.

– Не только. И наш язык не слишком сильно, но все же изменился. Меня долго готовили к возвращению в этот мир. Но, я уверен, ты справишься намного быстрее. Я думаю, что твоя семья тоже предоставит тебе наставника.

– Монаха? Надеюсь, он будет не из школы дзэн. Я их терпеть не могу, – Киёмаса рассмеялся, и тут «трамвай» начал замедляться и остановился.