Девушка с черным котом - Екатерина Белецкая Страница 14

— Да. То есть не совсем. Сами черные не кричат. Это кричали люди.

— Люди?.. — Айрин с ужасом посмотрела на Таенна. Тот пожал плечами.

— Ну да, люди. Те люди, к которым они сумели войти.

— Те, которые хотели этого сами?

— Ну, разумеется. Айрин, попробуй понять… — Таенн задумался. Отхлебнул вина, поморщился — видимо, это вино ему не очень нравилось. — Как ты думаешь, когда человек хочет родиться, ему будет приятно ощущение рождения?

— Нет, — помотала головой Айрин. — Это больно.

— Верно, — кивнул Таенн. — Или когда девушка лишается девственности — приятно ли ей это?

Айрин задумалась. Потерла переносицу, нахмурилась. Она этого не помнила. Что-то совсем смутное, неразборчивое. Но вроде бы не больно. Или нет?

— Не знаю, — помучившись вопросом почти минуту, призналась она. — Что рождаться больно, я уверена. А на счет второго — нет, не знаю. Наверное, не всем бывает больно, ведь так?

— Так, — подтвердил Таенн. — Но и приятных ощущений мало. Но эти действия, равно как и тысячи других, пусть и неприятны, но необходимы. И с Черными ровно то же самое. Есть сознание, и есть подсознание, верно? — Айрин кивнула. — Сознание не хочет уходить с Берега, а подсознание понимает, что уже пора. Они борются друг с другом, и подсознание всегда побеждает. И тогда приходят Черные. Не смотря ни на что — они приходят. Приходят, и уходят — уже вместе с человеком.

— Таенн, я хотела спросить… — Айрин замялась. — Ты несколько раз повторял «с человеком», «человек». Но, прости, я знаю, что существуют не только люди. Ведь я права? Есть еще и другие.

— Полно, — согласился Таенн. — Ты права, рас существует великое множество. Но, помнишь, я говорил про милосердие? В мире Берега ты будешь видеть всех такими, какими привыкло видеть окружающих именно твоё сознание. Например, вчерашняя женщина с кошкой. Станет ли тебе лучше от того, что она принадлежит к расе рауф, и что ее животное не кошка вовсе, а маленький шестиногий нелет, тоже, кстати, самка, тоже полосатая, но не кошка, а сипура? Тебе проще воспринимать ее женщиной, а гуарда кошкой. Она тебя тоже видит иначе — для нее ты рауф, а рядом с тобой здоровенный черный сип. Понимаешь?

Айрин кивнула. Тоже отпила вина, и тоже поморщилась — сегодня вино почему-то вовсе не показалось ей вкусным. Вроде бы и запах приятный, и цвет красивый, но… что-то не то.

Сегодня вообще всё было каким-то не таким. Вроде бы и погода хорошая, и небо ясное, и солнышко светит, а в душе вместо вчерашнего мира и гармонии царил сумбур, и — какой-то отголосок страха. Да, именно страха, поняла Айрин. Даже на море идти не хочется.

— Не бойся, — попросил Таенн. — Поверь, тебе они сейчас не опасны. По крайней мере, пока — точно не опасны.

— Снова «поверь», — с горечью ответила Айрин. — Не знаю, сколько я еще смогу верить без доказательств.

— Тогда не верь, — легко согласился Таенн. — Кстати, а что делал Шилд, когда там кричали?

— Кажется, он пытался меня успокоить, — Айрин нахмурилась, вспоминая. — Да, точно. Сначала он долго лежал на подоконнике, потом перелег к двери в комнату, а потом…

А потом Шилд забрался к ней на кровать, растянулся, и стал бодать головой ее руку — погладь, мол. И она принялась гладить эту мягкую шерстку, эту усатую мордочку, и кот начал блаженно урчать от удовольствия, и… и потом она заснула. Как-то легко и быстро. Даже слишком легко и быстро.

— Всё правильно, — резюмировал Таенн, поднимаясь с лавки. — Он поступил именно так, как и должен был поступить.

— Он сможет защитить меня от этих Черных? — с тревогой спросила Айрин.

— Какое-то время, думаю, сможет, — Таенн улыбнулся. — Но сейчас тебе нужна не защита, а уверенность.

— Слушай, — Айрин прищурилась. — А ты сам? Ведь у тебя нет животного! Как же ты тогда видишь и меня, и других? Ты говорил, что без животного на Берегу невозможно никого увидеть!

— Я так же говорил, что я не человек, — напомнил Таенн. — Ты забыла?

— Не человек? А кто тогда?

— Я расскажу тебе об этом позже, — пообещал Таенн. — Айрин, пойдем, пройдемся.

— Я не хочу, — она передернула плечами. — Можно сегодня остаться дома?

— Не хочешь, потому что страшно? — уточнил Таенн.

— Нет. Просто дома спокойнее.

— Не «спокойнее», — поправил Таенн. Голос его вдруг утратил мягкость, стал жестким, сухим. — Не «спокойнее», девочка, а проще. Тебе тут, на территории твоего дома, проще. Знаешь, почему? Потому что не надо думать, действовать, решать. Искать ответы на вопросы. Потому что можно просто сидеть в саду, и ничего не делать. Заборчик, травка, облачка. Отрешенность. Вот именно поэтому ты сейчас переоденешься, и мы с тобой прогуляемся.

Айрин обреченно вздохнула.

— Обязательно? — спросила она недовольно.

— Да, обязательно, — отрезал Таенн.

* * *

Этот дом с дороги разглядеть было невозможно, потому что и его, и забор, и калитку, наглухо заплели бесчисленные плети вьюнка, который цвел крохотными белыми цветами. Таенн, чертыхаясь, кое-как ободрал вьюнки, и распахнул калитку, на которой, к большому удивлению Айрин, не оказалось ни одного замка или засова. Калитка открылась неохотно, ржаво и протяжно скрипнули петли, и калитка натужно повернулась.

— Тут что, никто не живет? — удивленно спросила девушка, ступая вслед за Таенном на плитняковую дорожку, засыпанную палой листвой.

— Почему ты так решила? — не оборачиваясь, спросил он в ответ.

— Такое запустение…

— Это не показатель. Идем. Нам сюда, — Таенн свернул с дорожки налево, и побрел через высокую траву к небольшой лужайке. — Смотри под ноги.

Вскоре трава расступилась, и Айрин поняла, что они действительно стоят посредине лужайки за домом, очень похожей на ее собственную.

— Это что такое? — растерянно спросила Айрин, делая шаг вперед.

Посреди лужайки возвышались два холмика, один повыше, другой пониже. Два симпатичных зеленых холмика, поросших то ли мхом, то ли ярко-зеленой низкой травой. Нет, пожалуй, всё-таки мхом. В их очертаниях Айрин вдруг угадала два силуэта — один оказался похож на женщину, полулежащую в скрытом травой садовом кресле, а другой — был похож на большую собаку, прилегшую рядом, у ног хозяйки.

Таенн поднял руку, и провел над лицом женщины — мох вдруг разомкнулся, и Айрин испуганно вскрикнула, потому что сейчас куда-то в небо, мимо Таенна, мимо Айрин, смотрели серые глаза. Женщина под мхом была жива, но, казалось, она вовсе не замечала их двоих, словно их не существовало вовсе. Глаза медленно закрылись, мох сомкнулся.

— Здравствуй, Янина, — прошептал Таенн. — Здравствуй, пока ты еще здесь.

— Таенн, кто это? — испуганно прошептала Айрин. — Почему она лежит так? И собака…