Пути волхвов. Том 1 - Анастасия Андрианова Страница 13

Ним брёл уже полдня. Туес с земляникой быстро опустел, зато Ним обнаружил тонкие стебли гороха, запутанными клубками растущие вдоль дороги. Многие стручки уже полопались, закрутились сухими кудрями, а те горошины, которые Ниму удалось отыскать, оказались плотными и горьковатыми на вкус, скорее похожими на орехи. Видно было, что горох нарочно сеяли вдоль дороги, чтобы путники могли хоть как-то восполнить силы, а потом он и сам разросся, обронил сотни дробинок-семян и оплёл стеблями кусты и жёсткие травы.

Попасть в город оказалось сложнее, чем Ним предполагал. Дорога бесконечно вилась под ногами, а сосновый лес так же высился слева и справа. За время пути Ниму встретились всего двое. Один – крестьянин на дровнях, так нагруженных сеном, что было удивительно, как невысокая лошадка умудряется их тащить. Старик не взял Нима с собой, объяснив, что места нет, а на вопрос, где находится Солоград, неопределённо махнул рукой в сторону. Вторым был мужчина верхом на взмыленном тёмно-сером коне. Он промчался так стремительно, что Ним едва успел отскочить в сторону. Наверное, это был один из гонцов. В диких Княжествах легко можно было сгинуть, затерявшись среди лесов; здесь на огромных территориях проживало слишком мало людей, а суровые князья предпочитали посылать гонцов с любыми поручениями. Ним слышал и о соколах – особых гонцах, которых готовили для выполнения самых ответственных и сложных заданий. Поговаривали, что соколы нужны были для того, чтобы убивать неугодных князьям, вызнавать тайны других князей и, что казалось совсем невероятным, договариваться с нечистецами. Ним не думал, что всадник был кем-то из соколов. Соколы представлялись ему широкоплечими великанами в латах, с оружием на поясах, настоящими яростными воинами. Ходили и ещё более удивительные слухи: будто кое-кто из соколов скачет верхом не на коне, а на огромном свирепом псе, который рвёт и волков, и медведей, и лихих людей. Ним в это не верил. Впрочем, после стаи белок и девушки верхом на зубре уже казалось, что гонец на псе – не такое уж невероятное явление для Княжеств.

От слабости и усталости ноги Нима еле шевелились, и единственным, что двигало его вперёд, было упрямство. Если есть дорога, значит, она куда-нибудь да приведёт. Раз он уже здесь, то должен куда-то прийти. Если только не свалится без сил и не станет добычей… да уж, здесь можно стать добычей чего угодно!

Когда Ним услышал топот лошадиных копыт и поскрипывание колёс, то почти не испытал никакого воодушевления. Он сошёл с дороги и сел на обочине, обречённо сгорбившись. День разогрелся, и солнце надоедливо пекло ему в макушку.

Повозка с просторным закрытым кузовом, сплетённым из тонких ветвей, катилась как раз в ту сторону, куда шёл Ним. Повозку тянули три могучих коня. Несмотря на звенящую усталость и докучливую боль во всём теле, Ним залюбовался конями и ладной, аккуратной повозкой, в которой, должно быть, могло уместиться не меньше четырёх человек. К удивлению Нима, возница остановился напротив него и вопрошающе взглянул из-под густых коричневых бровей.

– Подсобить, путник?

Снова тот же неразборчивый говор, как у девушек в лесу. До Нима не сразу дошло, что ему наконец-то улыбнулась удача. Он медленно встал, пошатываясь, подошёл ближе к вознице и слабым голосом проговорил:

– Мне бы в Солоград.

Возница удивлённо хмыкнул.

– Так это Солоноводное, не по пути мне. В Коростелец поедешь?

Ним слишком устал, чтобы злиться или расстраиваться. Ему бы хоть в маленький городок попасть, там легче будет. Найти бы почтовую станцию и отправить письмо родителям в Стезель, взять у кого-нибудь денег в долг и наконец-то добраться до Солограда. Но есть ещё одна трудность…

– Мне нечем платить, – вздохнул Ним.

– Вижу уж, – проворчал возница.

Ниму было стыдно стоять перед незнакомым человеком в оборванной дорожной одежде, и он постарался выпрямить спину, чтобы чуть меньше походить на бродягу. Рёбра сразу запротестовали ноющей болью.

– Полезай, отвезу. Потом расплатишься, как сумеешь. Вижу, в беду попал, как бы с тобой чего похуже не случилось, а то разное говорят. Полезай.

Ним горячо поблагодарил возницу и не без труда влез в повозку.

Внутри уже сидели трое юношей. Один – немного младше Нима, светловолосый и сероглазый, в домотканой рубахе с расшитым воротником, другой – хмурый, нахохленный, с чопорным выражением на остром лице. Третий незнакомец сидел, уронив голову на руки, и Ним смог разглядеть только то, что его тёмно-рыжие волосы обкромсаны неровно, словно пьяным цирюльником.

– Добрый день, – вымолвил Ним и без сил опустился на скамью рядом со светловолосым. Усталость и боль набросились на него с неожиданной яростью, и Ним заснул, не дожидаясь ответа.

* * *

Он проснулся оттого, что повозка резко остановилась. Свет, падающий внутрь через окошко с редкой решёткой, был зеленоватым, сумеречным. Значит, уже почти вечер. Всё тело Нима жутко ломило, к тому же его начало знобить. Ним застонал, надеясь, что его попутчики не заметят этого проявления слабости.

Светловолосый юноша извивался, пытаясь разглядеть что-то в окне.

– Чего стоим? – выкрикнул он.

– Да тут что-то… – донёсся приглушённый голос возницы.

Обкромсанный и хмурый молчали, оба – странным молчанием. Первый будто был погружён во что-то вязко-горестное, что сдавливало горло и мешало говорить. Второй – надменно и гордо, словно не мог опуститься до разговора с таким отребьем, как возница и попутчики.

Повозку тряхнуло так, что Ним слетел со скамьи. Светловолосого отшвырнуло от окна, и он завалился на Нима, ударив его локтём в живот. Снаружи испуганно заржали лошади, и не просто испуганно, а исступлённо, словно что-то неведомое привело их в настоящий ужас.

Тряхнуло снова, да так сильно, что ещё немного, и повозка бы перевернулась вверх дном. Возница закричал. Повозку кто-то раскачивал, кони пытались рваться вперёд, но им что-то не давало. Ржание переросло в неразборчивые вопли, от которых кровь Нима застыла в жилах, а потом и возница завизжал так, будто его разрывали на куски.

– Что же там за… – прошептал светловолосый.

Хмурый юноша поднёс палец к губам – молчите, мол, и зачем-то показал четыре зеленоватые свечи, которые держал за пазухой. Светловолосый кивнул. Обкромсанный испуганно жался в угол, пряча лицо в ладонях, но по-прежнему не издавал ни звука.

Несколько мгновений возница и лошади продолжали страшно шуметь, к их крикам примешивались чьи-то звериные хрипы, и Ним отчаянно молился Золотому Отцу, чтобы неведомые твари не решили заглянуть внутрь повозки. Так страшно ему не было даже во время кораблекрушения.

Наконец всё стихло – не спокойной, а жуткой, зловещей тишиной. Повозка накренилась в последний раз и со стоном повалилась на бок. Ним упал лицом вниз, светловолосый юноша подал ему руку, чтобы помочь подняться, и Ним едва заставил себя пошевелиться – ужас сковал его, заморозил, как сказочный повелитель стужи морозит птиц на лету.