Берег ночью - Мария Галина Страница 12

Матвея и верно, не было дома. Я разжег огонь в очаге и нагрел воды.

Кроме хлеба и сушенной рыбы в доме не было ничего съестного, но, когда я отломил кусок хлеба и протянул ей, она покачала головой.

— Я не хочу есть.

Глиняную кружку ей пришлось обхватить обеими руками — иначе она не могла ее удержать.

— Ты можешь остаться тут, — сказал я, — тебе не о чем беспокоиться. А завтра все будет хорошо. Отец Лазарь изгонит бесов…

— Каких бесов? — удивилась она.

— Как это — каких? Тех, которые навели порчу.

— Люк, — сказала она тихонько, — кто видел этих бесов?

— Ну, так видят не бесов! Видят людей, в которых они вселяются!

— А как их изгоняют, ты знаешь?

— Младших не пускают на такие действа. Но я подумал… я ведь теперь ученик святого отца, правда!

Если он не взял меня с собой в Голый Лог, он прекрасно может и на действо меня не пустить, промелькнуло у меня в голове, но этого я ей не сказал.

Она не ответила. Смотрела на огонь.

Потом сказала:

— Откуда ты знаешь, что их вообще можно изгнать?

Я растерялся.

— Что ты такое говоришь?

— Люк! — раздался откуда — то издалека голос Катерины, — где тебя носит, выродок!

Я заторопился, потому что понимал, что, если я не отзовусь, она сообщит обо мне еще немало интересных подробностей.

— Погоди, я сейчас. Тебя тут никто не обидит, не бойся!

Она вновь молча кивнула и я выбежал наружу.

Катерина гоняла меня то за тем, то за этим, и освободился я уже когда совсем стемнело. Тут только я спохватился, что забыл предупредить Матвея о том, что не спросясь засунул девчонку к нему в дом, и отправился на его поиски. Но вместо Матвея наткнулся на отца Лазаря.

Он стоял на крыльце, закатав рукава своего балахона — руки у него по локоть были испачканы чем — то темным.

— Люк! — окликнул он, — помоги мне умыться.

Я зачерпнул ковшом воду из бадьи и он начал отмывать руки.

На это ушло какое — то время — что бы там ни было, копоть или кровь, но она уже засохла.

— Тяжелый день сегодня выдался, — сказал он устало, — и завтра будет не легче. Несчастные — они не скоро придут в себя.

— Святой отец… — неловко начал я, — может, вы поможете… Тия — ну, та девочка, родственница жены нашего Карла… она все время пряталась в лесу… а сейчас пришла сюда… я не знаю, как ее успокоить… она очень напугана.

Он отряхнул с рук воду и настороженно поднял голову. Я даже в темноте увидел, как внезапно изменилось его лицо, и мне стало страшно.

— Я сделал что — то не то… святой отец?

— Нет, ты все сделал правильно, мой мальчик, — он рассеянно отер руки полой своего одеяния. — Она не пострадала?

— Нет.

Он задумчиво кивнул.

— И где же она?

— В домике у Матвея. Я отвел ее туда. Не хочу, чтобы она видела… вот это.

— Я навещу ее, — сказал он решительно. — Пошли.

Он шел такими широкими шагами, что одеяние хлопало его по ногам. Я еле поспевал за ним. Попытался было о чем — то заговорить, но он только отмахнулся:

— Потом, потом!

Наконец он, слегка запыхавшись, добрался до хижины и рывком распахнул дверь.

Матвей, который как раз неловко, одной рукой пытался разжечь погасший огонь в очаге, удивленно повернулся нам навстречу.

— Что — нибудь стряслось, святой отец? — устало спросил он.

Ему тоже сегодня пришлось порядком повозиться, и, верно, домой он пришел совсем недавно.

— Мы ищем девочку, которую привел сюда Люк, — сухо сказал священник, и я вздрогнул, потому что голос его полоснул меня точно холодным лезвием, — Где она?

— Куда привел? — растерянно переспросил Матвей, — ко мне?

Он вопросительно поглядел на меня.

Я торопливо кивнул.

— Ну да, я подумал… что вы ее не обидите, а она была так напугана…

— Откуда ты ее взял? — подозрительно спросил он.

— Она из Голого Лога. Пришла сюда сама. Следом за подводами.

Он хмыкнул.

— Смелая малышка. Но, Люк, святой отец, тут нет никаких девочек. Во всяком случае, когда я вернулся, ее не было. А ты уверен, что она в своем уме, Люк? Что не убежала, куда глаза глядят?

— Она не свихнулась, Матвей. Просто была очень напугана.

— Это меня не удивляет, — пробормотал он, — но тут действительно никого нет. Может, она пошла к своим. Там наверняка есть ее родственники. Или отправилась искать сестру?

— Я только что оттуда, — коротко ответил священник, — там нет никаких новых лиц. С меня хватило тех, что там были.

— Нелегко вам пришлось, — сочувственно отозвался Матвей.

— Завтра будет еще хуже, — сказал священник.

— Да… — Матвей внезапно помрачнел. — Верно…

Священник резко повернулся.

— Пошли, Люк, — бросил он. — Брат Матвей, вы, надеюсь, известите меня, если девочка появится.

Матвей молча кивнул.

Отец Лазарь, не попрощавшись, переступил порог. Мне показалось, что он раздосадован, но я так и не понял — чем. И в растерянности последовал за ним.

…Утром какое — то время я бесцельно слонялся по поселку в поисках Тии. Но ее нигде не было. Ни в общинном доме, где разместили ее земляков, ни среди наших женщин. За то, что она исчезла, не сказав мне ни слова, я винил не ее, а себя — и все гадал, что же я сделал такого, или сказал; чем это я ухитрился обидеть ее или напугать еще больше. Если бы я остался с ней, думал я, может, все бы обошлось — кто теперь знает? Я сказал себе, что она, вероятно, отправилась наверх, к своей сестре, и я отыщу ее, когда поднимусь на летнюю стоянку вместе с остальными.

Матвей моего беспокойства не разделял — да и с чего бы?

— Может, это и к лучшему, — сказал он, — святой отец сегодня будет изгонять бесов. Если бы она осталась, ей пришлось бы участвовать в этом наравне с остальными — обычно младших туда не пускают, но ведь это ее община пострадала от порчи.

Массового изгнания бесов я никогда не видел — конечно, время от времени на кого — нибудь находило помрачение во время долгой зимней ночи, но с этими старшие или святой отец разбирались сами.

А тут молельный дом распахнул свои двери для всех — и для наших, которые в это время были в нижнем поселке, и для чужаков.

Я смотрел, как они заходят в молельный дом — кто шел сам, кого вели под руки, а кого и просто несли. Большей частью люди пришли в себя и лица у них были уже осмысленные — просто бледные и растерянные. Но кое — кто еще продолжал дико вращать глазами и что — то выкрикивать — у этих руки за спиной были стянуты веревками.