1985 - Евгений Бенилов Страница 11

Кац О. — 1 зв.

Голубевы Олег Сергеевич

и Элеонора Олеговна — 2 звонка

А.Б., В.Г. и Д.Е. Крысопотамовы — 3 зв.

Игнат Молодцюк — 4 звонка

Х.Х.Хазбушметов — 5 зв.

Рейнхардт Готлибович Мронз — 6 зв.

Сдерживая сердцебиение, Эрик протянул руку, чтобы позвонить два раза. Нажимать на звонок, почему-то, не хотелось — с тем же самым иррациональным чувством, с которым полчаса назад ему не хотелось открывать портфель. На одном из верхних этажей раздались звуки открываемой двери, потом шаги — кто-то спускался по лестнице. Эрик еще раз посмотрел на наклейку

Голубевы Олег Сергеевич

и Элеонора Олеговна — 2 звонка

Что-то здесь было не то … что именно? Внизу заскрипела и хлопнула дверь — кто-то вошел в парадное. Сквозняк закружил оранжевый конфетный фантик по заплеванному полу лестничной площадки. Шаги сверху приближались. Эрик лихорадочно водил глазами по полоске пожелтевшей бумаги на обшарпанной двери: первая строчка — «Голубевы Олег Сергеевич», вторая — «и Элеонора Олеговна — 2 звонка.» … Снизу донеслись приглушенные голоса и шаркание нескольких пар ног.

… Элеонора …

Эрик резко повернулся и, перепрыгивая через две ступеньки, побежал вниз. Шаги человека, спускавшегося сверху, тоже, почему-то, ускорились. На площадке второго этажа Эрик остановился — навстречу ему поднимались «потенциальные пассажиры» с троллейбусной остановки. «Что, троллейбус так и не пришел?» — с удивившей его самого издевкой спросил Эрик. «Пассажиры» молча окружили его и прижали к облупившейся стене лестничной площадки: «Комитет Политической Гигиены! — бросил один из них, взмахивая перед лицом Эрика удостоверением в красной обложке, — Вам придется пройти с нами.» «Зачем, товарищ?» — поинтересовался Эрик со всей доступной ему невинностью; «Тамбовский волк тебе товарищ.» — заученно парировал гигиенист. «Сюда его!» — еще один человек в серой шубе свесился вниз через перила лестницы между 2-ым и 3-им этажами. Пассажиры подхватили Эрика под руки и повлекли по лестнице вверх.

Они быстро взбежали на 3-ий этаж — гигиенист, ждавший на лестничной площадке, позвонил в 6-ую квартиру: три длинных звонка и три коротких. Внутри раздались голоса и россыпь торопливых шагов — дверь распахнулась. Эрика втолкнули внутрь — он оказался в заставленной рухлядью коммунальной прихожей. Слева, сквозь дверной проем, виднелась кухня. Все новые и новые люди появлялись из глубины коридора; большинство — в неприметных темных костюмах, некоторые — в домашней одежде (очевидно, исполнители ролей жильцов). Сквозь распахнутые двери комнат виднелись магнитофоны с медленно вращавшимися бобинами, переплетение проводов, люди в наушниках … Один из пассажиров — видимо, старший по званию — указал рукой вглубь квартиры: «Пшел!» Люди, заполнявшие прихожую, расступились и, повинуясь толчку в спину, Эрик пошел в указанном ему направлении. «Направо.» — гавкнул пассажир. Они вошли в комнату, загроможденную пыльной старинной мебелью. В углу, за ширмой, стояла узкая девичья кровать под спартанским полосатым покрывалом, рядом на тумбочке — телефонный аппарат. Центр комнаты занимал массивный стол, окруженный стульями с выгнутыми спинками, по стенам высились платяные и книжные шкафы. «Сесть.» Эрик сел, не выпуская из рук портфеля. «Снять шапку и респиратор.» Эрик положил шапку и респиратор на стол. Гигиенисты столпились вокруг. Кэпэгэшник, спустившийся с верхнего этажа, смешался с пассажирами и стал неотличим.

Послышались грузные шаги и, с видом хирурга, спешащего в операционный театр, в комнату вошел жирный человек лет тридцати с розовым свинячим лицом. «Понятых!» — бросил он на ходу, и один из пассажиров бросился из комнаты вон. «Гражданин Иванов? — Эрик кивнул. — Вы арестованы за хранение и распространение литературы, порочащей коммунистический строй. Следствие по вашему делу буду вести я, капитан Вохраньков.» Шторы в комнате были задернуты, под потолком горела яркая люстра в красном абажуре, толстые щеки Вохранькова ходили ходуном. «Во время допросов — отвечать всю правду и одну только правду, ко мне обращаться 'гражданин следователь'. Вопросы есть?» — «Есть.» — «Какие?» — «Где литература?» — «Сейчас узнаете.» Заплывшие жиром глазки Вохранькова зловеще сверкали. В коридоре послышались шаги, и в комнату вошли два высоких человека в одинаковых коричневых костюмах с небольшими черными футлярами — на них никто не обратил внимания. Еще через несколько секунд на пороге появились две перепуганные старухи в застиранных халатах и сопровождавший их пассажир. «Входите, товарищи. — радушно приветствовал старух Вохраньков, — Вы приглашены исполнить ваш коммунистический долг.» Высокие люди распаковывали свои футляры на диване у стены. (Эрик заметил, что обивка дивана разорвана в двух местах.) «Перед вами сидит матерый нидерландист по фамилии Иванов, — Старухи опасливо покосились на Эрика, — получивший вчера от своего сообщника портфель с антикоммунистической литературой. Когда наши операторы будут готовы, — тряся щеками, следователь указал на высоких людей в коричневых костюмах, — я раскрою портфель и покажу вам книгу.» Звукооператор выставил вперед изготовленный к бою микрофон, видеооператор пристроил камеру на плече и прицелился — раздалось негромкое жужжание. Одна из старух вздрогнула и сказала: «Ой!», отчего стало видно, что у нее нет зубов. «Внимание! — строго сказал следователь (старухи синхронно вытянули тощие куриные шеи), — Открываю портфель.» Он взял портфель с колен Эрика, повернулся к понятым и стал медленно расстегивать застежку; за его спиной столпились пассажиры. В комнате стало тихо — раздавалось лишь жужжание камеры и сопение кэпэгэшников. Вохраньков извлек книгу, развернул на титульной странице и показал, на вытянутых руках, старухам. «Прочитайте вслух заголовок, фамилию автора и год издания.» — строго приказал он. Беззубая старуха вытянула шею на дополнительные шесть сантиметров и дрожащим голосом начала: «Биография Григория Васильевича Романова-внука, автор — Иона Андронов-младший, год издания …» Издав ошарашенное восклицание, Вохраньков поднес книгу к лицу и несколько секунд оставался без движения. Толстые щеки его внезапно залоснились потом. Пассажиры, столпившиеся позади, заглядывали через его плечо.

С громким щелчком, оператор остановил камеру. Стало тихо, даже вьюга на мгновение перестала бить снегом в окно.

Вдруг лицо следователя озарилось пониманием. «Ха-ха-ха! — демонически захохотал он, — Преступник хитер, но доблестный КПГ еще хитрее. Чтобы запутать следствие, так-называемый Иванов заменил антикоммунистическую книгу биографией одного из наших вождей. Но он не учел, что в замок портфеля встроен секретный счетчик, регистрирующий, сколько раз открывалась застежка. Перед тем, как портфель попал в преступные руки, отсчет был выставлен на 0, и если б Иванов не лазил в портфель, то счетчик показывал бы сейчас 1. Однако, заменяя книгу, негодяй должен был расстегнуть застежку, так что счетчик показывает сейчас 2!» Вохраньков щелкнул пальцами, и один из пассажиров склонился над портфелем — Эрик видел только спину и дергавшиеся локти. Видеооператор снова включил камеру, звукооператор вновь выставил вперед микрофон. Следователь повернулся к старухам: «Вы поняли мои объяснения?» — те дружно помотали головами и виновато втянули их в плечи. «Ладно, неважно … — с досадой произнес Вохраньков, — Просто зачитайте вслух показания счетчика. Это-то вы можете?» Старухи с усердием закивали. Пассажир поднес портфель беззубой старухе — Эрик увидал, что верхняя часть замка откинута, как крышка табакерки. В комнате опять стало тихо. «Один.» — громко прошамкала старуха и посмотрела на следователя — сначала подобострастно, а потом с ужасом. «Дай сюда!» — прохрипел Вохраньков. Пассажир сунул портфель ему под нос. Звукооператор зачехлил микрофон, видеооператор выключил камеру и стал убирать ее в футляр. Следователь перевел взгляд на Эрика. «Можно вопрос? — сказал тот в ответ на немой призыв о помощи в вытаращенных глазах гигиениста, — Могу ли я, впредь до окончательного разъяснения, называть вас не гражданин, а товарищ следователь?»