Семь секунд до конца света - Елена Логунова Страница 10

Доктор Паттерсон задумчиво пожевал губами, очевидно, старательно подбирая требуемые доступные слова.

– Вам, разумеется, известно, что в результате небольшой аварии на «Кварте» погибла подружка пилота, некая мисс Лю. Говоря коротко и доступными словами, Эрик Тейт не мыслит себя в звездолете без нее!

– Значит, нужно срочно найти замену этой барышне!

Боб принял решение и сразу почувствовал неожиданный прилив энергии.

– Как она выглядела, его мисс Лю?

Доктор Паттерсон снял очки и тщательно протер стекла, избегая требовательного взгляда Боба.

– Видите ли, нужно представлять себе характер аварии. Двухсоттонный контейнер сорвался с аппарели и прихлопнул ее, как муху. Мисс Лю могла иметь любую внешность – в диапазоне от Моны Лизы до белой медведицы. Нам об этом ничего не известно…

– Спросите Тейта!

Доктор надел очки и укоризненно посмотрел на Боба поверх стекол.

– Его воспоминания фрагментарны, возможно, имеет место частичная амнезия. Впрочем, это не помешает Тейту пилотировать звездолет, если вы сможете убедить его войти в рубку.

Боб отметил, что доктор сделал акцент на слове «вы», явно намекая на то, что это забота Боба. Он открыл было рот для гневной отповеди, но перевел взгляд в окно, на вздымающуюся ввысь сверкающую башню «Кварты», и промолчал. Ничего не поделаешь, Паттерсон прав: уговаривать Эрика придется именно ему!

Буквально через полчаса Боб приступил к дипломатическим переговорам.

– Привет красе и гордости космофлота!

Вооруженный огромным букетом, Боб протиснулся в палату, и доктор Паттерсон осторожно закрыл за ним дверь.

Краса и гордость лежал на койке, закинув руки за голову и пристально глядя в пустой потолок.

– Здравствуйте, Боб, – похоронным тоном откликнулся Эрик, вытаскивая руки из-под головы и по-покойничьи складывая их на груди.

Боб погасил улыбку, на цыпочках приблизился к ложу страдальца и бережно поместил в его сложенные руки свой букет, отчего сходство Эрика с покойником – на редкость румяным и упитанным – только усилилось.

– Расскажите мне о ней, Эрик, – мягко сказал Боб, открывая записную книжку.

– Зачем? – горестно вопросил Эрик.

– Вам станет легче, – подумав, убежденно ответил Боб и снял колпачок с авторучки.

– Итак, какая она была? Брюнетка? Блондинка?

Эрик задумался.

– Она была такая… золотистая!

– Зо-ло-тистая, – записал Боб. – Золотистая – как что?

– Как золото, – сказал Эрик.

Боб понимающе кивнул.

– Прическа гладкая? Кудряшки? Локоны? Легкая лохматость?

– Мягкая, пушистая. – Эрик пошевелил пальцами, как лакомка, щупающий спелый плод, поискал глазами и ткнул пальцем в желтый цветочек.

Боб ловко выдернул одуванчик из букета и аккуратно поместил между страницами блокнота.

– Глаза большие, круглые, блестящие, как морские камешки, и очень любопытные, – продолжал Эрик.

– Ясное дело, – кивнул Боб. – А фигура – грудь, ножки?

– О!

Эрик замолчал и обрисовал руками крутую выпуклость от шеи до живота. Боб тихо уважительно присвистнул и записал: «Бюст-110».

– Ножки маленькие, изящные, розовые, как…

– Как роза, – подсказал Боб.

Эрик благодарно кивнул.

– Бойкая, живая… Легкая, как пушинка…

– Конкретнее, – велел Боб.

– Очень легкая, – подумав, сказал Эрик. – А какая непоседа! Просыпалась с первым лучом солнца – ранняя пташка! Порхает – и щебечет, щебечет без умолку…

– Да, все они такие, – авторитетно подтвердил Боб. – И о чем она щебетала?

– Господи, да ни о чем!

Эрик давно уже бегал по палате.

– Это вполне типично, – согласился Боб. – А какие у нее были привычки, вкусы?

Эрик смахнул скупую слезу.

– Ничего особенного: пестрые тряпочки, блестящие бусики… Из еды – разве что чуть-чуть миндаля да сахарное печенье, но совсем немного, крошка-другая…

Боб почесал ручкой переносицу, оставив на ней чернильную галочку, и осторожно сформулировал деликатный вопрос:

– Что-нибудь интимное?

Эрик смущенно потупился, застенчиво ковырнул носком паркет.

– Присядет иной раз мне на плечо – ну, и поцелуемся…

Боб быстро зафиксировал ответ, прикинул на глаз ширину и крепость плеч пилота и приписал: «Вес – 60».

Записи Боба систематизировали, прогнали через большой компьютер космопорта и по полученной программе обработали полтора миллиона личных карточек вилтянок, чтобы отобрать одну женщину – максимально точную копию погибшей подруги пилота.

За два часа до назначенного старта «Кварты» Боб, бледный от усталости и переживаний, втолкнул апатичного Эрика Тейта в комнату, где его ожидала мисс Лю-2, после чего жадно приник глазом к замочной скважине.

При виде очаровательной пышногрудой блондинки Эрик, казалось, несколько удивился. Но когда она, весело щебеча, вспорхнула ему на плечо и нежно чмокнула в крепкую челюсть, выражение растерянности на суровом лице пилота сменилось блаженной улыбкой.

Два часа спустя Боб проводил глазами погружающуюся в ночь золотую звезду «Кварты» и радостно потер руки.

Он продолжал их потирать вплоть до 20.30, когда «Квинта» – точно по расписанию! – заняла освободившуюся площадку и пилот Бартон Смит явился к нему с рапортом о прибытии.

Боб чувствовал себя великим человеком. Да что там – человеком! Боб ощущал себя богоравным, ведь браки устраиваются на небесах, не так ли? Причем небеса в решении этого вопроса то и дело бывают огорчительно медлительны. А вот он блестяще справился с этой божественной миссией, устроив счастье Тейта в считанные часы!

– Я слышал, на «Кварте» была авария? – светски поинтересовался Смит, когда с формальностями было покончено.

– Ой, катастрофа! – радостно сказал Боб. – Представьте себе, рухнул контейнер и прихлопнул Мисс Лю!

– Жаль, – заметил Смит.

– Еще бы не жаль! – возмутился Боб, изобразив руками нечто волнообразное. – Такая женщина!

Бартон Смит удивленно шевельнул бровями.

– Эрик никак не хотел лететь без нее, – весело болтал Боб. – Но мы все уладили: нашли другую Мисс Лю, точь-в-точь такую же! Конечно, часть параметров устанавливали приблизительно…

Тут Боб затянулся сигаретой, выдохнул теплый дым, глянул через окно на темное небо, в глубинах которого плыла невидимая «Кварта», и задумался. Кое-что в спешке и вовсе упустили. К примеру, национальность. На Вилте об этом давно забыли, но для землянина вопрос мог иметь значение!