Атомный пирог - Марципана Конфитюр

—Доносится из бирюзовой машины с прозрачным куполом, проносящейся мимо нашей. Ну вот, как раз в тему. Песня в целом не плохая, но сегодня мне случилось слушать нечто намного, намного, намного лучшее…

Петси сидит слева от меня, а справа — Пенси.

—Ну и как вам?— спрашивает Петси.— Если честно, я не ожидала, что окажется так круто.

—Стоял такой ор, что и смысла во всем этом не было. Я ничего не услышала,— отвечает Пенси.

—Не выдумывай. Сама же и орала как безумная,— говорит Петси.— С чего тебе было так вопить, если ты не слыхала ни звука?

—Как и всем девчонкам,— говорит спереди Ронни.— От того, как он вихляется. В тот момент, когда там было соло на гитаре, а он взял и стал коленки выворачивать — я подумал, что оглохну от их визга, вот ей-богу!

Ронни сидит за рулем: ведь машина его. Рядом с ним сидит Джонни, мой брат, и ворчит:

—Интересно, он ноги не вывихнул?

А мне интересно, как они могут обсуждать эти глупые мелочи, когда только что имели счастье прикоснуться к Совершеству! Как могут они нести всю эту чушь вместо того, чтоб, как я, сидеть не в силах сказать слово, потому что еле дышишь от восторга?

Вероятно, потому что все случайно оказались на концерте. Брат пошел потому, что родители велели ему присмотреть за мной. Петси пошла потому, что там будет мой брат. Ронни хотел показать всем свой галстук, идущий к носкам, свой пиджак, свой крутой причесон, разумеется, новую тачку, купленную на деньги родителей, и произвести впечатление на Петси. Ну, а Пенси вообще не собиралась никуда. Она сказала, что планирует весь день зубрить геометрию, но переменила решение, когда узнала, что мы едем на машине Ронни…

—Он никогда ничего не вывихивает,— говорит Ронни.— Хотя в его возрасте надо уже поберечься, хе-хе…

—Брось,— фыркает Петси.— Ты же видел его. Ему на вид чуть больше нашего. Двадцать один, двадцать два… Ну, может, двадцать пять, но это максимум!

—Не больше тридцати,— говорит Пенси.

—Ну хорош тупить, девчонки!— Ронни криво усмехается, немножечко копируя объект нашей дискуссии.— От него еще моя мамаша фанатела! Он на сцене уйму лет!

—И он мог бы быть твоим отцом…— вставляет брат.

Петси и Пенси смеются.

—Обалдеть, как остроумно,— Ронни хмыкает.— Не хотите ничего о жизни знать — ну и пожалуйста. Только давайте уж как-нибудь без оскорблений, ага? Вон, скажи им всем,— Ава! Ты ж всё о нем знаешь, наверно… Эй!.. Ава!..

Ава — это я.

Мне так хорошо и так странно одновременно. Я как будто только что побывала в другом измерении. Хочется немного смеяться, немного плакать, немного — остановить этот миг, а еще лучше — вернуться назад во времени на час-другой: на концерт, обратно. Я заворожена мыслью, что эту ночь мой герой проведет в моем городе. Завтра будет дан еще один концерт, и я уже предвкушаю его: бесконечно прокручиваю в голове сцены сегодняшнего и схожу с ума от мысли, что менее, чем через сутки еще раз полечу в это волшебное путешествие… В общем, рта открывать неохота.

—Ну, Ава!

—Скажи!

—Ты, что, спишь?

—Ну да, вроде как он старше, чем он выглядит,— выдавливаю я.

Честно, даты, цифры, всё такое — не моё это. Да и какой смысл прикладывать к величайшему гению такую банальную человеческую линейку, как возраст? Он всегда молодой, это верно. При этом странно представить, что когда-то его и его песен не было, что в какой-то момент эти песни взяли и сочинили какие-то авторы просто, из головы. Думаю, что его песни существовали всегда и в определенный момент их спустили с Неба. В общем, его тоже. Элвис вечен. Так к чему тогда глупый вопрос, сколько лет ему?

—Ну ладно, вы как хотите, а я буду считать, что ему двадцать два,— говорит Пенси.