Комната с видом на Арно - Эдвард Форстер Страница 35

Муза Комедии, вполне способная самостоятельно удовлетворять свои интересы, не отнеслась тем не менее с презрением к помощи мистера Виза. Его идея привезти Эмерсонов в Уинди-Корнер показалась ей заманчивой, и она с удовольствием приняла участие в соответствующих переговорах. Сэр Гарри Отуэй подписал договор, встретился с мистером Эмерсоном и был совершенно разочарован. Разочарованными и даже оскорбленными почувствовали себя и сестры Элан, которые написали Люси письмо, в котором в изысканных выражениях обвинили ее в том, что им не удалось снять виллу в Саммер-стрит. Мистер Биб пекся о том, чтобы вновь прибывшие получили свою порцию удовольствия, а потому попросил миссис Ханичёрч отправить Фредди с визитом к Эмерсонам, как только те прибудут. Воистину, средства, коими располагала Муза Комедии, были столь многочисленны, что она позволила мистеру Харрису, который никогда не был закоренелым преступником, сникнуть, быть напрочь забытым и умереть.

Люси, спустившаяся с небес на землю, где есть не только свет, но и тени, поначалу пребывала в отчаянии, но потом, подумав, пришла к выводу, что беспокоиться ей не о чем. Она помолвлена, а потому Эмерсоны вряд ли осмелятся каким-нибудь образом оскорбить ее. Пусть приезжают и живут. Да и Сесиль волен приглашать кого угодно и куда угодно! Но, как было сказано, этот вывод требовал предварительных размышлений и — такова уж девичья логика — эти размышления привели к тому, что само событие стало представляться Люси более значительным и более ужасным, чем это было на самом деле. Поэтому она была рада наступлению момента, когда ей следовало нанести визит миссис Виз. И новые арендаторы въехали в виллу «Кисси» в том момент, когда Люси в полной безопасности находилась в Лондоне.

Когда она приехала, Сесиль встречал ее.

— Сесиль! О, Сесиль, дорогой, — прошептала она, замерев в объятьях жениха.

Сесиль тоже стал вести себя демонстративно. Он увидел, что желанный огонь пробудился в Люси. Наконец ей нужно было его внимание, как любой женщине нужно внимание мужчины, и она смотрела на него снизу вверх, как и подобает женщине смотреть на представителя сильного пола.

— Так ты любишь меня, милая? — прошептал он.

— О Сесиль, да! Да! Я не знаю, что бы я без тебя делала.

Прошло несколько дней. Потом Люси получила письмо от мисс Бартлетт.

В августе между кузинами возник холодок, и с тех пор они не общались. Этот холодок датировался событием, которое Шарлотта назвала «бегством в Рим», и в Риме он необычайно быстро усилился. Компаньон, который представляется неподходящим в мире средневековья, становится совершенно непереносимым в классическом мире. Они поссорились на Форуме, где Люси вспылила, а потом, в термах Каракаллы, они обе засомневались, стоит ли им продолжать путешествие. Люси заявила, что присоединится к Визам, — миссис Виз была знакомой ее матери, так что ничего неприемлемого в этом плане не было. Мисс Бартлетт заявила, что давно привыкла к тому, что ее бросают. В конечном итоге ничего не произошло, но холодок остался и в том, что касается Люси, даже возрос, когда она открыла письмо Шарлотты и стала его читать. Письмо было перенаправлено из Уинди-Корнер.

Шарлотта писала:

«Танбридж-Уэллз

Сентябрь

Дорогая Лючия!

Наконец-то я получила известие о тебе. Мисс Лэвиш совершала велосипедный тур в ваших краях, но не была уверена, прилично ли ей сделать визит. Она проколола шину возле Саммер-стрит и, пока ее чинили, расположилась во дворе вашей милой церкви. В это время дверь в доме напротив открылась, и она, к своему удивлению, увидела выходящим молодого Эмерсона. Тот сказал, что его отец снял дом. Он не знал, что ты живешь по соседству. Он даже не предложил Элеонор чашку чаю. Дорогая Люси, я страшно обеспокоена и советую тебе рассказать все о его прошлом поведении своей матери, Фредди и мистеру Визу, который запретит Эмерсону появляться в вашем доме. Это большая неприятность, и я надеюсь, ты все им уже рассказала. Мистер Виз такой чувствительный. Я помню, как я действовала ему на нервы в Риме. Мне очень жаль, что так получилось, и я не могла успокоиться, пока не решила тебя предупредить.

Верь мне.

Твоя заботливая и любящая кузина

Шарлотта».

Люси страшно обеспокоилась и написала в ответ следующее:

«Бьюкамп, Юго-Западный Лондон

Дорогая Шарлотта!

Огромное спасибо за предупреждение! Когда мистер Эмерсон забыл о приличиях тогда в горах, ты попросила меня обещать, что я ничего не расскажу маме, поскольку ты предполагала, что она будет обвинять тебя в том, что ты не всегда была со мной. Я сдержала обещание и, вероятно, не стану говорить ей об этом и сейчас. Я сказала ей и Сесилю, что встретила Эмерсонов во Флоренции и что они достойны уважения, как я действительно и считаю. То, что Эмерсон не предложил чаю мисс Лэвиш, объясняется, вероятно, тем, что у него чаю просто не было, и мисс Лэвиш следовало бы попросить чаю в доме священника. Я бы не стала слишком беспокоиться об Эмерсонах. Если Эмерсоны узнают, что я жалуюсь на них, они задерут нос и сочтут себя важными птицами, каковыми не являются. Мне нравится старший, и я с удовольствием встречусь с ним вновь. Что касается сына, то мне кажется, что достоин жалости скорее он, чем я. Эмерсоны — знакомые Сесиля, у которого все идет отлично и который на днях говорил о тебе. Наша свадьба в январе.

Мисс Лэвиш вряд ли могла многое рассказать про меня, поскольку я сейчас не в Уинди-Корнер, а в Лондоне. Пожалуйста, не ставь на конверте пометку «лично» — никто не читает моих писем.

Искренне твоя,

Л.М. Ханичёрч».

Человек, владеющий тайной, находится в невыгодном положении — он теряет чувство меры, поскольку не может судить, имеет ли его тайна значение для других людей или нет. Был ли секрет, которым владели Люси и Шарлотта, столь значительным, что способен был разрушить Сесилю жизнь, или же, наоборот, столь мизерным, что Сесиль только посмеялся бы над ним, и все? Мисс Бартлетт склонялась к первому варианту. Не исключено, что она была и права. И благодаря мисс Бартлетт этот секрет для Люси превращался в огромную тайну. Не будь кузины, Люси со свойственной ей непосредственностью раскрыла бы эту тайну перед матерью и женихом, и ничего существенного бы не произошло. «Эмерсон, а не Харрис» — это было только несколько недель назад. Она и сейчас попыталась начать рассказ о своем флорентийском приключении, когда они с Сесилем смеялись по поводу того, как некая прекрасная дама поразила сердце Сесиля, когда он еще учился. Но что-то заставило ее замолчать.