Воды Дивных Островов - Уильям Моррис Страница 34

Оробев и закрасневшись, Зелёный Рыцарь послушно отступил на шаг. Юноша был на редкость хорош собою, с нежною кожей, и серыми глазами, и золотыми кудрями, и тяжёлые доспехи на нём казались не тяжелее шёлковой ткани. Заряночка оглядела его приветливо, хотя и смущённо, и порадовалась до глубины души, что Виридис достался в милые рыцарь столь прекрасный. Что до Золочёного Рыцаря, теперь и его смогла рассмотреть Заряночка, когда отошёл он чуть в сторону: то был весьма пригожий воин около тридцати пяти зим, высокий, широкоплечий и стройный, черноволосый, с густыми бровями и свирепыми ястребиными глазами; на первый взгляд, грозного вида муж.

Когда же услышал Чёрный Оруженосец слова Заряночки касательно Виридис, он бросился на землю пред гостьей и принялся целовать её ножки, или, если угодно, башмачки Атры, что ножки эти одевали. Когда же девушка отступила назад, он поднялся, встав на одно колено, и поглядел на неё пылко, и молвила посланница: «И к тебе тоже есть у меня поручение от Атры, любезной тебе собеседницы, ежели ты Артур Чёрный Оруженосец». Не отвечая, тот по-прежнему не сводил с чужестранки глаз, пока не покраснела Заряночка. Девушка не знала, счесть ли его менее пригожим, нежели остальные двое. Этот рыцарь тоже был молод, не старше двадцати пяти лет, стройный и гибкий, с густой копною каштановых волос; лицо юноши загорело настолько, что глаза казались светлыми на его фоне; округлый подбородок словно бы рассекли надвое, рот и нос отличались безупречными очертаниями; борода и усы только-только начали пробиваться; а щёки представлялись взору скорее впалыми, нежели полными. И ещё приметила Заряночка, что руки юноши, потемневшие от загара ровно так же, как и лицо, были на редкость изящны и опрятны.

Наконец Чёрный Оруженосец поднялся на ноги, и теперь все три рыцаря стояли рядом и глядели на девушку во все глаза; а как же иначе? Заряночка понурила голову, не зная, что ей теперь делать и что говорить. И подумала она про себя, а оказались бы эти трое столь же добры к ней, как и три её подруги с Острова, ежели бы свела её с ними судьба подобным же образом? И порешила про себя, что мужи сии выказали бы не менее великодушия.

Тут заговорил Золочёный Рыцарь и молвил: «Не исполнит ли добрая девушка своё к нам поручение тут же, на этом самом месте? Ибо снедает нас нетерпение и терзает тревога». Заряночка, отчасти смутившись, потупила взор. «Прекрасные сэры, – отвечала она, – я сделаю так, как вы велите».

Но Чёрный Оруженосец поглядел на девушку и заметил, что обеспокоена она, и проговорил: «Прощения прошу, добрые соратники, но разве нет у нас где-то поблизости дома, что ни в чём не ведает недостатка? С вашего позволения хотел бы я умолять сию добрую и милую леди оказать нам великую честь, и переступить порог Замка Обета вместе с нами, и прогостить под кровом его столько, сколько пожелает; а там на досуге смогла бы она поведать нам всё досконально о своём поручении; и уже видим мы и знаем, что не принесёт оно нам ничего другого, кроме радости».

Тут заговорил Золочёный Рыцарь и молвил: «Заклинаю благородную госпожу извинить меня и присоединяю свою просьбу к твоей, брат мой, умоляя её отправиться домой вместе с нами. Леди, – продолжал он, – ведь ты простишь мне, что в нетерпении своём услышать вести о возлюбленной моей собеседнице я позабыл обо всём прочем».

С этими словами он опустился перед Заряночкой на колени и поцеловал ей руку; и несмотря на свирепый взгляд его и воинственный вид, девушка сочла, что Золочёный Рыцарь и добр, и приветлив. Тогда и Зелёный Рыцарь поспешил опуститься на колени и поцеловать чужестранке руку, хотя ему-то не в чем было каяться; и показался он Заряночке пригожим и ласковым юношей, и снова сердце посланницы захлестнула радость при мысли, что по подруге её Виридис тоскует Паладин столь милый.

Затем настал черёд Чёрного Оруженосца, а к тому времени двое других отошли к коням; и он опустился перед Заряночкой на оба колена, и сомкнул пальцы на её правой руке повыше запястья, и поглядел на кисть, и поцеловал её так, словно прикасался губами к священной реликвии, однако же с колен не поднялся; девушка застыла на месте, склонясь над ним, и новое, сладкое томление родилось в её душе, подобного которому не доводилось ей знать прежде. Что до Чёрного Оруженосца, тому, видно, показалось, что одной руки не достаточно, и он поднёс к губам левую руку посланницы и расцеловал и её, а затем обе руки вместе, сперва тыльную их сторону, а после и ладони; и спрятал он лицо в девичьих ладонях, и прижал их к щекам; и милые ручки позволили ему всё это и согласились обнять его щёки. И сочла Заряночка Чёрного Оруженосца самым добрым и самым милым из трёх достойных воинов и пожалела, когда выпустил он её руки и поднялся на ноги.

Лицо юноши пылало, однако же, когда заговорил он, так, чтобы услышали его прочие рыцари, голос его прозвучал ровно: «Теперь, госпожа, двинемся мы прямиком к замку, и желали бы мы спросить тебя, которому из нас троих окажешь ты честь, согласившись сесть на его коня; выберешь ли гнедого скакуна Бодуэна, или серого в яблоках, что принадлежит Хью, или моего чалого?» С этими словами Чёрный Оруженосец взял девушку за руку и повёл было к лошадям. Но рассмеялась она и, поворотившись, указала на замок, говоря: – «Нет, милые господа, я пойду пешком, ибо путь недолог, а я к седлу и вовсе непривычна».

Отозвался Зелёный Рыцарь: «Ежели так, леди, тогда мы все трое пойдём с тобою пешком». – «Нет, нет, – отвечала Заряночка, – мне нечего нести, кроме себя самой, но при вас ваши кольчуги и прочие доспехи, и тяжко покажется вам тащить их на себе пешком, даже и на короткое расстояние. Более того, хотелось бы мне поглядеть, как оседлаете вы коней и проедете вскачь через луг, так, чтобы развевались по ветру гривы да сияли мечи, пока побреду я неспешно к воротам; ибо подобное зрелище, да ещё столь величественное, мне куда как внове, как вскорости поймёте вы, когда поведаю я вам мою историю. Ужо порадуйте меня, добрые рыцари».

Статный Бодуэн кивнул девушке, улыбаясь по-доброму и словно бы говоря, что по душе ему подобная просьба. А Зелёный Рыцарь с радостным кличем побежал к коню; и тотчас же вскочил в седло и взял в руку сверкающий меч; затем он пришпорил скакуна и галопом промчался через луг, направляя коня то туда, то сюда, то резко разворачивая его, то поднимая на дыбы; немало приемов ристалища продемонстрировал он, восклицая: «Эгей, Хью, Хью, во имя Зелёного Платья!» Золочёный Рыцарь держался степеннее и двигался неспешно, однако же разными способами выказал он воинскую доблесть, посылая коня прямо на Хью и останавливаясь в самый последний момент, и восклицал он: «Бодуэн, Бодуэн, во славу Золотых Рукавов!» И зрелище это казалось Заряночке и прекрасным, и грозным.

Что до Чёрного Оруженосца, тот не торопился отпускать руку Заряночки; но вот, наконец, юноша проворно вскочил в седло и поскакал по лугу; то и дело возвращался он к чужестранке, объезжая её кругами и кругами, и подбрасывал при этом меч в воздух, и ловил его на лету. Это зрелище показалось Заряночке не менее прекрасным; и девушка улыбалась всаднику и махала ему рукою.

Так, идя себе неспешно, Заряночка добралась, наконец, до ворот замка; трое же рыцарей к тому времени обогнали её и теперь, спешившись, стояли у калитки, встречая гостью, и Золочёный Рыцарь, по праву старшего, произнёс слова привета.